Проснувшийся демон стал защищать Джонни в тюряге. Он и сам не ожидал от себя такого коварства, жестокости и безразличия. И, тем не менее, он смог научиться ходить по льду.
И все было бы так, как он решил. Скучноватая терпеливая зима и лето, богатое на охоту. Но Соня… Отразившись в ее глазах, он увидел там близнеца. Своего близнеца.
Соня останавливается рядом. Джонни чувствует ее присутствие. И ему не надо для этого оглядываться. Он сжимает холодные пальцы Сони рукой. Джонни не знает, что это — запах, звук, просто чувствует и все. Но ему это и не нужно знать. Однажды с ним уже так было и кончилось плохо.
Соня отдает спасик, и Джонни зажимает его под мышкой.
— Ветер стал сильнее. Тебе не надо сегодня в море, — говорит Джонни.
— Согласна.
Помедлив, он оборачивается и смотрит на девушку. Его взгляд щекотит ее глаза.
— Можно тебя попросить кое-что сделать? Дело в том, что сам я не могу.
— Не знаю. Я же не знаю, о чем ты, — Соня в замешательстве.
Джонни начинает медленно снимать футболку и поворачивается спиной.
Соня видит длинные кровавые царапины, и у нее больно вздрагивает внутри. И слепому ясно, что за кошка пометила спину Джонни. Почему-то это снова ощущается как предательство. Как будто снова — в который раз — она оказалась не в своей очереди. Или купила не тот билет. Или… Или неясно, зачем ее вообще одарили жизнью, если чаще всего она слышит от жизни ответ «нет». И даже ответ «да» на поверку все равно оказывается «нет».
— Кто это тебя так? — Соня берет из руки Джонни тюбик с мазью.
— Неважно. Намажешь?
— Намажу. Я же сказала.
Джонни слышит, как вздрагивает голос Сони, он поворачивается и пытается понять по ее лицу, насколько все плохо.
Но Соня не хочет, чтобы Джонни видел ее слабость. Мужчина, у которого на спине следы от женских когтей, не имеет права испытывать к ней сочувствие.
— Намажу. Что? — кричит Соня и чувствует, что хотела бы ударить Джонни.
— Злишься? — Джонни вглядывается в нее, как студент-медик в препарат лягушки.
— Нет. Я понимаю. Ветер, руины, море. И я скоро уеду. Так ведь? Какой в этом смысл?
Джонни улыбается и поворачивается.
Соня мажет спину Джонни и чувствует желание убить ту, что посмела испортить то, что принадлежит уже Соне. Соня с ужасом ловит себя на этой мысли, и ее рука вздрагивает.
— Ты не уедешь, — говорит Джонни, наслаждаясь прикосновениями Сони. — Ты не уедешь.
Он мурчит, как Шерхан. И Соню злит это. Ее злит его уверенность.
— Уеду.
Джонни смеется.
— Все, — говорит Соня и протягивает Джонни пустой тюбик. — Надо выбросить.
Джонни надевает рубашку. Он возбужден, как кот перед прыжком.