Мину обвела взглядом кухню, внезапно сообразив, что еще зацепило ее взгляд. Кресло у очага пустовало.
– А где папа? – спросила она.
– Он ушел на улицу, – пожал плечами Эмерик.
– Чудесная новость. А куда он пошел?
Мальчик снова пожал плечами и натянул сапоги.
– Я не знаю.
– Он ушел с какой-то пожилой дамой, – сообщила Алис, переворачивая свою чашку вверх дном, чтобы допить последние капли молока. – Это она принесла нам мед.
– А эта дама не сказала, как ее зовут?
– Я забыла. – Малышка нахмурилась. – У нее на голове сбоку была шишка величиной с яйцо. Дама сказала: ты знаешь, что она должна зайти.
– А, мадам Нубель! Да, я ждала ее, только не так рано.
– Я же сказала тебе, глупенькая. Уже почти полдень. Ты проспала все утро, поэтому мадам Кордье… – Алис просияла. – Кордье, вот как, она сказала, ее зовут, а вовсе не Нубель!
Мину перевела взгляд с сестры на брата:
– Так Нубель или Кордье?
Эмерик, уже стоявший на пороге, остановился.
– Отец назвал ее Кордье. «Мадам Кордье» – так он сказал, и голос у него был озадаченный. Тогда она возразила: «Разве ты забыл, Бернар, теперь меня зовут Нубель», – и это меня не удивило, потому что она была старая-престарая. У нее, наверное, было несколько мужей. – С этими словами он улизнул в коридор.
– Эмерик! – окликнула Мину брата. – Эмерик! Вернись сейчас же! Мне нужно, чтобы ты…
Ответом ей был стук закрывшейся двери.
– Эта дама показалась мне очень доброй, – сказала Алис. – Я зря пригласила ее войти?
– Вовсе нет, petite. Она добрая женщина и наша хорошая соседка из Бастиды. – Мину улыбнулась. – Но папа точно не сказал, куда они идут?
– Точно. Он сказал только, чтобы мы никуда не уходили, пока ты не встанешь. И чтобы Эмерик следил за очагом, а то огонь потухнет.
Сестры как по команде посмотрели на уже подернувшиеся пеплом угли, свидетельствующие о том, что Эмерик с поручением не справился.
– Он такой своенравный, – серьезно сказала Алис.
– «Своенравный»! И где только ты услышала такое слово?
– Мама Мари вчера сказала его папе.
Мину покачала головой:
– Напомни-ка мне, кто такая Мари?
– Девушка, в которую Эмерик влюблен. Он говорит, что женится на ней, как только станет достаточно взрослым и сможет содержать жену.
– А, помню, хотя он еще слишком молод, чтобы помышлять о женитьбе. В любом случае разве ты не говорила мне, что мать Мари не одобряет этот союз?
– А она и не одобряет, – сказала Алис, воспринимавшая этот разговор с совершенной серьезностью. – Мари очень хорошенькая. У нее куча поклонников, и она говорит, что намерена выйти за богатого. Не вижу, с чего бы ей выбирать Эмерика.