– А ты мастер!
– И та-ак сойдёт. – Максим стянул с шеи тяжёлую вымокшую сумку.
Он выглядел счастливым. Продрог после ледяной воды, устал. Разница высот не могла не сказаться и на нём. Однако улыбался, был доволен своим приключением. Не утерпел – поднялся на ноги, несколько раз подпрыгнул на месте, удивляясь прочности и непоколебимости тростникового острова.
– Я сейчас. – Аня подошла к индейцу, который по-прежнему наблюдал за ними со стороны. Как выяснилось, он неплохо говорил по-испански и действительно был отправлен встречать гостей.
Максим, запыхавшись, взялся вываливать содержимое сумки. Надеялся, что часть одежды осталась сухой. Напрасно. Промокло всё насквозь. Даже кошелёк с деньгами. Однако Диму заинтересовали не размякшие блокноты Максима и уж конечно не его бельё. В сумке, завёрнутая в две футболки, лежала статуэтка. Та самая. Базальтовая статуэтка Инти-Виракочи.
– Откуда?
Максим усмехнулся. Положил статуэтку на тростник и принялся отжимать футболки.
– Я же сам видел, как её украли! – не успокаивался Дима. – Там, в Трухильо… Они всё забрали!
– Ты видел, как они украли другую статуэтку.
– Не понимаю…
– Пауку достался солдат чиму. Помнишь? В юбке и двугорбой шапке с завязочками.
– Которого ты купил для мамы?
– Именно. Нашего Инти-Виракочу я тогда оставил в гостинице.
– Как же так… – Дима не сводил взгляда со статуэтки, окончательно потемневшей от влаги.
– Когда доктор Мельгар закатил нам в Чавине истерику, я понял, что совершил ошибку. Нельзя было показывать ему нашего Инти-Виракочу. Но раз уж показал, оставалось позаботиться о его безопасности.
– Думаешь…
– Скорее всего, – кивнул Максим. – Мельгар позвонил Пауку. Ну или напрямик Скоробогатову, бог его знает, с кем он там общается.
– Вот почему они решились нас обворовать, – прошептал Дима. – А когда увидели у тебя замотанного в хадак солдата чиму, подумали, что достали как раз то, что нужно… Стой! Они же наш номер в гостинице тоже обыскали!
– Ну да, обыскали.
– Хижина готова! – вернулась Аня.
Она успела познакомиться со всеми жителями острова. Это была одна семья, пять человек, из которых по-испански могли объясниться мальчишка лет десяти и его отец – тот самый индеец, который встречал их и который, как выяснилось, подрабатывал развозя туристов на лодке-бальсе.
– Так где ты спрятал статуэтку? – Дима проигнорировал сестру.
– На первом этаже, – Максим отбросил отжатые футболки и взялся за сменное бельё. – На одной из полок с другими поделками. Помнишь? Их там было много. Моче, Сикан, Чимор…
– Но это безумие! – воскликнул Дима, словно их трёхсотлетний Инти-Виракоча до сих пор стоял среди дешёвых керамических реплик.