– Остров утонул. Его не залило дождём, там не прорвало трубу. Он ушёл на дно – туда, где водятся только рыбы и нанятые Артуро водолазы, понимаешь? Значит, и мы должны устроить тут настоящее озеро. Утопить карту. – Максим уверенно поднял ручку смесителя.
Сейчас, углубляясь в пыльный пригород Трухильо, он с улыбкой вспоминал выражение Аниного лица – её будто заставили спросонья следить за руками престидижитатора. Перескакивая через трещины битого тротуара, Максим напомнил ей, с какой жадностью она, вся растрёпанная, вчера всматривалась в наполнявшуюся раковину. Аня в ответ заявила, что это неправда, что она успела причесаться перед тем, как прийти в ванную. Они ещё какое-то время, смеясь, пререкались, а потом Дима обратил их внимание на то, как сменяются границы торговых ареалов: на одной улице в ряд попадались исключительно магазины техники, следом шли лавки с фруктами и овощами, дальше – канцелярия, одежда, игрушки и так далее. По словам Димы, примерно такой была организация и в поселениях инков, где у каждого квартала было своё отдельное ремесло.
Дорога обдавала волнами разгорячённой пыли, и та серым налётом оседала на лицах, смазанных кремом от загара. Это не мешало Ане с Максимом восхищаться разнообразием попадавшихся машин. Тут, как и в Лиме, был настоящий музейный парк, ну или подвижный паноптикум из переделанных и едва живых старых автомобилей. Рядом, дребезжа, проносились «жигули» с обвязанным верёвками багажником, загруженные хворостом старинные грузовики «вольво» и ветхие фургончики «шевроле» – вроде тех, на которых ездил Скуби-Ду. Попадались и необычные уродцы, вроде «Фольксвагена-Комби», переделанного в пикап. Но чаще всего на перуанских дорогах встречались горбатые «Фольксвагены-Жуки» – от совсем разбитых, едва движущихся, до ухоженных, целиком выкрашенных дешёвой серебрянкой и похожих на красивую пластмассовую модель.
– Я ведь так и не поблагодарил тебя, – Максим посмотрел на Аню. – Ну… Ты отказалась переводить те слова. Когда я хотел сказать Исабель, что её муж вернулся, что он уже рядом и скоро придёт. Я был неправ.
– Ну вот, – притворно обиделась Аня. – Думала, ты поблагодаришь за перевод десятичасовых разговоров обо всём на свете, а ты благодаришь за то, что я в итоге переводить отказалась.
Максим заметил, как Аня прижимает к ладони мизинец и безымянный палец.
– Болят?
– Нет, всё в порядке.
– Врач сказал, их нужно разминать.
Максим на ходу перехватил Анину руку и постарался бережно разогнуть ей мизинец. Смутился неожиданного порыва, подумал, что ведёт себя глупо. Однако Аня не сопротивлялась, позволила ему размять оба прежде сломанных пальца.