Дед прислонил ружье к сеням и засеменил к сараю, откуда вынес лом. Оперативники по очереди, начали долбить промерзшую землю. Заглубились на полметра, но никакого пистолета не было.
— Все, хватит. — Сплюнул Виктор. — Поймаю этого азербайджанца, убью собаку.
Игорь взял лопату и начал засыпать яму. Молчавший до этого дед, спросил.
— Милки, а кто вам про собаку сказал? Была у меня собака, Дружок, так она от старости сдохла. Я, ее в огороде закопал. Сейчас, один остался, ни бабки, ни Дружка. Это, наверное, на меня соседи нажаловались. Им, все завидно, что квартирантов пускаю. А что, за собаку сейчас действительно десять лет дают?
Оперативники от души рассмеялись. Алик похлопал его по плечу.
— Дедушка, ты уж извини нас, обормотов. Ты же с ружьем вышел, а что бы палить не начал, тебе ляпнули первое, что на ум пришло. Пистолет, мы искали. Обманули нас, сказали, что здесь закопан.
— Так, был у меня пистолет, наградной. Я, его с войны привез. Мне его сам Жуков вручал. Так, я его в музей сдал.
— Ты, оказывается, боевой дед. Давно здесь живешь?
— Почитай всю жизнь. Вот только на фронте, три года отрубил и все, больше никуда не выезжал.
— Дед, а что ты про квартирантов говорил? У тебя случайно, азербайджанцы не жили?
— Жили, двое. Я, их месяц назад прогнал. Участковый сказал, что они наркотики продают. А если, меня с ними в тюрьму отправят.
— Дед, а ты чего так тюрьмы боишься? Неужто, натворил чего?
— Боже упаси. У меня брат при Сталине сидел. Работал грузчиком на хлебозаводе, хотел ребятишек порадовать. Упер булку хлеба, вот на десять лет и порадовал.
— Дедушка, ты, выключай свой прожектор. Иди, отдыхай. Еще раз извини, что подняли.
Дед выпустил оперативников со двора и закрыл ворота на засов. Утром, после планерки, опера собрались в кабинете. Игорь созвонился с наружкой и договорился, что со следующего дня, Жирафа возьмут под наблюдение. Он сходил в секретариат, взял бланки и начал заполнять бумаги. Виктор выпросил автомашину и они с Аликом собрались ехать по адресам, которые пробил Виктор. Игорь попросил, если будет возможность, привезти Федю Седого. Федя, среди наркоманов, был известной личностью. Если негде было уколоться, то в любой день и час, можно было смело топать к нему. Опера про притон знали, но Седого не трогали. Лучше уж один известный, чем два неизвестных. Можно было в любое время заехать и вытряхнуть из адреса всю шушеру, которая там собралась, примерить на совершенные преступления. Да и сам, Федя, покидывал изредка ценную информацию. О второй его жизни наркоманы знали, но чего не сделаешь, под кайфом. Вот язычки и развязывались. Да и сами не без греха. Первая половина наркоманов стучит на вторую, а вторая на первую. Из-за чего серьезные воровские авторитеты, с наркоманами не связывались. Если их и использовали, то как одноразовые шприцы. Алику с Виктором не повезло. В первом адресе, организатор нападения, разругался с женой, собрал вещи и уехал в Москву, к родителям. Во втором, мать сказала, что сын сошелся с какой-то женщиной и дома почти не появляется. Третьего, сына наркомана, родители выгнали из дома, и сейчас он болтается по притонам. Седой оказался дома, но ехать категорически отказался, пока не получил подзатыльник, от Виктора, после чего быстро собрался. Возле девятиэтажки, на которую, указывал азербайджанец, Алик вышел, а Виктор повез Федю в УБОП. Алик поднялся на девятый этаж и позвонил в квартиру. Дверь ему открыл полный, пожилой армянин, с пышными усами. Алик представился и зашел в квартиру. Армянин пригласил его в зал. Узнав о цели визита, он возмущенно замахал руками.