Минут через десять, лимузин остановился у рынка. Договорившись, когда и где его водитель подберет, Юрий вышел. Подошедший Владимир был ошарашен.
— Не понял, но понравилось. — Протягивая руку, сказал он.
— Ну, и как тебе сторожинная служба, не надоело? — Спросил Рудаков.
— Юра, ты знаешь, у меня все чаще возникает желание, взять бейсбольную биту и эти машины переколотить.
— Володя, есть предложение, на полторы тысячи баксов.
— Считай, что заинтриговал.
— Нужен телохранитель, одного из слуг народа охранять. Будем работать в паре.
— Сам-то что скажешь? Что за особа?
— Вор в черном костюме, белой рубашке и галстуке. Но ко мне не лезет. Делаешь свою работу и все.
— Когда начинать?
— Завтра. Правда, придется какое-то время одному поработать. Я буду занят другим делом.
— Да гори оно, все синим пламенем. Раз государству не нужны, будем эту сволоту охранять.
— А это и есть государство. Завтра к девяти утра, вот по этому адресу.
Достав из кармана свою визитку, Юрий написал на ней адрес офиса.
— Володя, до завтра. Мне еще нужно по магазинам пробежаться, а то в холодильнике мышка повесилась.
Остановив такси, Юрий проехал к супермаркету, возле своего дома. Он еще с голодных, детдомовских лет при первой возможности пополнял продовольственные запасы. Сам того не желая, наметанный взгляд опера выхватил из толпы двух молодых юрких парней с вороватыми глазенками и шаловливыми ручонками. Это только незнающим кажется, что на карманных ворах шапка невидимка. Для оперов, которые не раз с ними сталкивались, они как черное пятно на солнце. Вот и эти передвигались от очереди к очереди, высматривая, где что плохо лежит. Внезапно один сделал стойку и глазами показал приятелю на молодую женщину, стоящую у прилавка с книгами. На дне корзины, которые обязаны были брать покупатели маркета, лежал дешевенький, расшитый бисером кошелек. Приятели среагировали мгновенно. Не прошло и пятнадцати секунд, как кошелек оказался у одного в кармане. Юрий смотрел за ними с интересом. Вмешиваться он не хотел. Но ему стало жаль эту молодую, симпатичную женщину с толстой русоволосой косой до поясницы, азартно рассматривающей детективы. Паренек с кошельком зашипел от боли. Ему показалось, что кто-то сжал локоть щипцами. Повернув голову в сторону Рудакова, он спросил.
— Тебе чего, козел?
Лучше бы он этого не говорил. Вмиг покрывшееся потом лицо, вылезающие из орбит глаза, а главное, дикая боль, раздирающая тело.
— Ты, сейчас медленно достанешь кошелек и передашь его мне. А вы, я считаю до трех миллионов, должны исчезнуть и здесь больше не появляться. Еще раз увижу, сломаю руку.