Кеша задрожал от страха.
— Ну, все, — сказал он. — Сейчас они проверят, что там везут эти трое. И, к своей радости, обнаружат три миллиона!..
Весь — комок нервов, мальчик вышел из машины и вдруг вспомнил, что сегодня День милиции.
— С праздником! — сказал он, протягивая документы.
— Спасибо, — неподкупно ответил милиционер. — Едем по встречке. Права будем отбирать или штраф на месте?
— Держите, — мальчик протянул пятьсот рублей.
Тот разулыбался, пожал мальчику руку и проводил до автомобиля.
— Праздники я люблю, — инспектор ГАИ открыл дверцу и окинул взглядом салон, — но — такие: свадьба, день рождения! Там чувствуешь себя свободно, весело! А День милиции — знаете, как мы говорим? Лицо в цветах, а жопа в мыле!..
Кеша, мальчик и Серафим изобразили понимающие улыбки.
До закрытия оставалось полтора часа, когда три мушкетера с кошельком, доверху набитым золотыми дукатами, прибыли в СУ-23 и, припарковав «Оку» между красной «Маздой» и черной «Ауди», зашли в офис. В центре холла их встретил неработающий фонтан с гигантской малахитовой лягушкой в луже, победно зажавшей в зубах стрелу Ивана Царевича.
Мальчик забрал у Кеши сумку, и они с Фимой удалились в кассу. Глядя на их мажорную поступь, Кеша вновь вспомнил песню бродячих баулов:
Холодным солнце может стать,
Луна от жара раскалиться,
Но над ученьем истинным все демоны не властны:
Когда степенно слон шагает,
Как может богомол его остановить?
Мысли блуждали у него в голове, роились, путались, и он никак не мог обрести обычное для него спокойное и созерцательное состояние духа. Всего за один сегодняшний день сколь многократно утрачивал он свою полноводную связь с потоком жизни, как захлестнули его омраченные состояния ума, типичные для носителей грубого ментального сознания. Ему даже не верилось, что он, Кеша, узревший все феномены лишенными рождения и исчезновения, вдруг ослепленный миражами, несколько раз чуть в набедренную повязку не наложил!
Кеша снял ботинки, сел в позу лотоса, прикрыл глаза и глубоко вздохнул. Естественно, к нему направился охранник, беспомощный узник сансары, но Кеша стремительно вынырнул из феноменального мира и погрузился в неизмеримую, ясную, вечную, божественную пустоту. А когда охранник стал трясти его за плечо и требовать принять надлежащий вид или покинуть помещение, Кеша размеренно произнес:
— Бедный какой человек, зачем ты надел эту шапку с кокардой?
Тут он увидел мальчика и Серафима. Что удивительно, они нарисовались точно с такой набитой сумкой, с какой удалились, и на их лицах было полнейшее смятение.