Я говорю:
— Пусть эта девочка живет с нами. Я готова.
— Но не все готовы, Маруся, — приветливо отозвался мальчик, — жить с тобой. С твоей бесконечной утренней медитацией, однообразной пищей, уборкой когда бог на душу положит и старым говорящим пуделем, имеющим семь рогов и семь очей, который ни днем, ни ночью не имеет покоя, взывая: «Свят, свят, свят Господь Бог Вседержитель!», и в любую непогоду каждую ночь, стоит всем заснуть, настойчиво предлагает жителям этой квартиры пойти освежиться во двор.
— Тогда, — говорю, обращаясь к родителям, — давайте съедемся с вами? Я буду следить за вашим здоровьем. Сами ведь рассказывали, как Фима выключил вместо чайника холодильник…
— Ой, нет, — ответили хором Рита с Фимой. — Мы не хотим.
— Понимаешь, с годами, — говорит Рита, — только, Марусенька, не обижайся, — ты стала немного занудная. И по отношению к нам с Фимой взяла какой-то фельдфебельский тон. Мы лучше отдадим безвозмездно все наши сбережения, но не предлагай нам жить с тобой, наша любовь!..
— Придется покупать новую квартиру, — заявил Кеша.
— Вот-вот! — согласились Рита и Серафим.
Все замолчали и стали подсчитывать в уме, кто сколько сможет дать на это благородное дело.
Кеша нарушил молчание первым, назвав какую-то смехотворную сумму.
— Не понял, — сказал мальчик. — Ты вообще, Кеша, в курсе, сколько стоит маленькая однокомнатная квартира в Москве?
Откуда? В незапамятные времена Рита с Фимой купили мне квартиру, ее осенил своим присутствием Кеша, с их легкой руки мы в ней живем двадцать с лишним лет и думали, так будет всегда. Благодаря своему золотому рождению я вообще как трамвай еду по проложенным рельсам. И если ничего больше не хотеть, — этого вполне достаточно для беспечальной жизни.
Однажды Кеша влюбился в хорошую женщину, заволновался, засобирался, выключил из сети «Вегу», упаковал колонки. А потом как представил, сколько хлопот и забот обрушится на его голову, сколько придется оформлять разных документов, решать квартирный вопрос, какой это будет кошмар, выписываться, прописываться, расписываться, махнул рукой и остался с нами, к нашей неописуемой радости.
Мы даже ремонт никогда не делали, а только сменили унитаз. Потому что Кеша сказал:
— Я, как гринписовец, не могу смотреть, когда течет вода в бачке.
Главное, я сижу в туалете — вяжу варежки, а в коридоре наготове стоит свежеиспеченный унитаз — цвета «ночной лилии», прямо с витрины, слив под сорок пять градусов, и уже вот-вот придет мастер его водружать.
— Послушай! — кричит мальчик. — Сейчас тебя снимут вместе с нашим старым унитазом и вынесут на свалку. И твое счастье, если кто-то догадается пересадить тебя на новый!