К этой флотилии Коли Елкина в свете нашей луны бесшумно приближался благородных очертаний призрачный корабль длиною около восьмидесяти футов от носа до кормы, немного сплюснутый по краям, словно его только что откопали из могильного кургана в Ютландской Долине Королей. Изогнутая голова змеи и резьба украшали горделивый нос корабля, пенилась вода под ударами сотен весел, пронзающих синеющую гладь…
Кеша меня потом уверял, что доски обшивки уложены были внахлест, а щели законопачены паклей из шерсти, еще он заметил, как поблескивали надраенные железные заклепки, но подробнее не мог рассмотреть ничего.
— Драккар викингов, — подал из темноты голос мальчик. — И ход у него, кажется, первосортный. Интересно, каков тоннаж? Бери свою луну, Кеша, взойдем на корабль, поднимем наши пурпурные паруса и отправимся уже наконец покорять страны и народы. В поисках поживы и плодородных земель мы будем повсюду сеять смерть и разрушения, мы заставим с тобой трепетать Европу и поставим на колени этот мир. Они еще пожалеют, что не воздали должное могучему полету твоего воображения. Огнем и мечом мы заставим их положить к твоим ногам все свои сокровища, римское золото и арабское серебро. Поторопись, я вижу там замаячили знакомые силуэты Харальда и Свейна.
И правда, в сумраке на корабле зыбко нарисовались два рослых человека, явно из породы викингов, известных своим боевым искусством, сребролюбием и несгибаемой верностью долгу. Они прохаживались взад вперед, словно кого-то поджидая.
— Ой, нет, — безрадостно сказал Кеша. — С этим злосчастным покорением мира всегда бывало страшно много возни. И даже когда это кому-то удавалось, он потом, я уверен, испытывал очень горькое чувство.
— …Давай лучше практиковать, что нас нет в природе! — предложил Кеша. — Раз — и нет тебя. Просто попытайся на секунду не быть. У меня это хорошо получается. Причем мир без тебя так здорово существует. Без драм, без эксцессов. Все думают, что ты есть, а — ничего подобного!
— …Где мне найти слова, — тяжело вздохнул Кеша, — чтобы ты понял, кто я такой. Как белый лотос, рожденный и выросший в воде, поднимается над нею и высится, не покрываемый водой, так же и я, рожденный и выросший в мире, хочу превзойти этот мир.
Мальчик молчал. Что тут скажешь? Когда ореол святости так и сияет в потемках над Кешиной головой, не затмеваемый никакими небесными светилами.
— Сынок, — проговорил Кеша опечаленно. — Пришла пора признаться. Мы с мамой не сможем заработать тебе на квартиру. Видит Бог, я молился святым бесплотным силам, верил в нашу счастливую звезду, но все это накрылось медным тазом. Может, мы и вправду занимаемся такими неземными делами, что они