Зуб только теперь понял, что есть каждый день да еще на день по три раза — дело хлопотное и страшно разорительное. И ведь так с начала до конца жизни! Мишка Ковалев, который умел пофантазировать, говорил однажды, что когда-нибудь, может, через триста лет, а может, через пятьсот, люди будут глотать что-то вроде питательных таблеток. Съел одну, и сыт весь день, а то и целую неделю. Конечно, мало кто поверил в эту чепухенцию. Но сейчас Зубу очень бы хотелось заполучить пяток таких таблеток. Ну хоть бы три штучки, чтобы только дотянуть до Каримских Копей.
— Эй, ФЗО!
К Зубу направились четверо-трое ребят, чуть постарше его, и парень лет под тридцать, похожий на бродягу. Несмотря на теплынь, на нем было потрепанное, разодранное на боку демисезонное пальто с распахнутыми полами, а на голове — черный заселенный берет. Все четверо несли лопаты.
— Ты откуда? — сходу спросил тот, который в пальто.
— А что?
— Подзаработать хошь?
Зуб подумал, что это был бы неплохой для него выход.
— Тогда давай с нами, — зачастил парень какой-то трескучей скороговоркой. — У нас как раз лишняя лопата есть. Вагоны будем разгружать, мы уже договорились. Вагон — пятнадцать рэ.
По трешке на рыло. Ну, как?
Зуб оглянулся на поезд. Скоро уйдет, надо решать.
— А вагоны с чем?
— С гравием. Да ты не бойся, пацан, впятером мы их раз-раз — и привет! Пять вагонов — семьдесят пять рэ. Чо, плохо?
Зубу вручили свободную лопату, и они пошли по шпалам малоезженного тупика. В конце его стояли платформы. Наниматель в драном пальто все тараторил, словно боялся, что и Зуб, и трое других сейчас раздумают и повернут назад. Он вообще показался Зубу каким-то беспокойным, дерганым.
— Мы один раз четыре вагона с бревнами за пару часов сделали. Вот это была работенка! Правильные тогда пацаны подобрались. А гравий, если разобраться, еще легче — шуруй и шуруй, сам сыплется. Чо, не так? Считайте, вам повезло: по пятнадцать рэ зашибем — и привет… Да вы познакомьтесь, что вы как не родные! Вот его Мишей звать, это — Витя… Ну, давайте.
Трое ребят на ходу протянули Зубу руки. Третьего парня — высокого, с широченными плечами и на вид немного увалистого — звали Юрой.
— Тезка, значит, — улыбнулся он Зубу. — Первый раз? Мы тоже. Из нефтяного техникума мы. В одной комнате живем.
Парень в пальто почему-то назвал только свою фамилию — Салкин. Вертлявый был этот Салкин. Все увивался вокруг ребят, все уговаривал их не дрейфить, убеждая, что разгружать гравий — это что-то вроде веселого развлечения. Никто и не дрейфил. А Салкин уже успел всем надоесть. Тараторя без умолку и жестикулируя, он часто спотыкался на шпалах, и все это делало его смешным и неприятным.