Портрет – единственное, что у него осталось.
Роман упал в кресло и зажмурил глаза, беспрерывно повторяя одну и ту же фразу: «Я убил ее».
***
Единственный свидетель.
Лидия боялась выйти из комнаты и сидела на кровати, забившись в угол. Каждый раз, когда ее слух улавливал какие-нибудь шорохи за дверью, она еще сильнее вжималась в стену и начинала мелко дрожать. Девочка уже жалела, что подслушала разговор на чердаке. Но разве можно было предположить, что эта беседа станет последней для Маргариты? И, возможно, для нее тоже. Ведь свидетелей не оставляют в живых.
Эта страшная мысль вызвала испуганный вздох. Что теперь делать? А вдруг убийца знает, что она подслушивала? И как жить с таким грузом на душе?
Лидия закрыла глаза и постаралась успокоиться, но мысленно все равно возвращалась на чердак. Память оживила винтовую лестницу, массивные ступени, по которым она осторожно шла. Сердце и тогда бешено колотилось в груди.
– Все кончено! – донесся до нее голос Маргариты.
Память нарисовала узкий коридор второго этажа и двери комнат по бокам. Всю дорогу девочка уговаривала себя остановиться, убеждала в том, что подслушивать нельзя, но любопытство подстегивало идти дальше.
– Посмотри. Осень окропила листья невинным красным. Какой чудесный день! – раздался мужской голос. – Решайся, Маргарита. Ты же так хочешь умереть!
В знакомом до мурашек голосе угадывались ироничные нотки. Лидия помнила, как заглянула в приоткрытую дверь, как увидела тоненькую хрупкую фигурку в красном платье, стоящую у распахнутого окна. Длинные темные кудри девушки развевались на ветру, а края платья оплетали щиколотки. Это была Маргарита. Перед глазами Лидии до сих пор стояло ее лицо, искаженное гримасой боли, бескровные губы и сжимающая нож рука...
Девочка вспомнила и мужчину, который стоял рядом с Маргаритой: высокий, статный, с гордым профилем, умеющий держаться уверенно и смело. Его руки были спрятаны в карманах брюк, а крепкий подбородок гордо вздернут. Он чем-то напоминал ей возлюбленного Маргариты...
А потом за спиной скрипнула половица, и Лидия жалела, что тогда испугалась и вернулась в коридор, боясь оказаться застигнутой врасплох. В итоге коридор оказался пуст, а она потеряла нить разговора. Вернувшись, девочка услышала:
– Внизу торчит арматура, все кончится быстро. Металлические прутья проткнут тело, боль будет недолгой.
Снова скрипит половица? Или кажется? Она покрутила головой: никого. Только хриплый, сдавленный крик разорвал тишину. Неужели Маргарита все-таки прыгнула? Сама? Добровольно? Лидия снова припала к двери.