Что ж, в эту игру можно играть вдвоём.
— Согласна рассмотреть твоё предложение, — я мирно улыбнулась, — за скидку до ста пятидесяти. Вычтешь из своей зарплаты — полагаю, благодаря процентам с продаж она у тебя довольно большая.
Продавец наигранно всплеснул руками:
— Грабёж средь бела дня!
— А тёмной ночью было бы не так обидно? Могу вернуться, как стемнеет.
— Тёмной ночью я бы предпочёл с тобой встретиться в более… уютной обстановке.
Странно, но это не прозвучало похабно. Возможно, из-за его улыбки — мальчишеской, ни капельки не скабрезной, явно значившей «успокойся, шутка».
— Мечтай, мечтай, — хмыкнула я. — Так что?
Парень шутливо вскинул руки:
— Ладно, грабительница, сдаюсь. Я не в силах противостоять такой очаровательной наглости.
Я выложила на прилавок две монеты — одну золотую, одну серебряную.
— Держи. Всё равно без сдачи у меня только так.
Продавец внимательно посмотрел на монеты. Перевёл взгляд на кошелёк, зажатый в руке.
— Не стоит так набивать кошелёчек. Того и гляди порвётся, — бесстрастно заметил он. — Только обналичила все средства с карточки?
Проницательный парень.
Фоморы его побери.
— Прости, но не твоё дело. — Торопливо сунув кошель в карман, я схватила свой пакет. — Всего хорошего.
Мне казалось, я чувствую его взгляд, сверлящий мою спину, даже когда я уже вышла на улицу. Отойдя от лавки, резко обернулась, — но никто за мной не следил.
Ожидаемо.
С губ сорвался нервный смешок. Здравствуй, мания преследования… впрочем, с такой жизнью не мудрено.
Но в одном этот чудо-продавец прав: в следующий раз не стоит таскать с собой все деньги.
Удостоверившись, что улица позади меня действительно пуста, я решительно направилась обратно в отель.
Воздух парка всё так же звенел детским смехом и дразнил ароматом карамели. Я шла, помахивая пакетом в руке, и порой мне казалось, что я всё ещё обычная девочка-студентка, выбравшаяся в соседний город на экскурсию. Сейчас можно будет купить себе пакет каштанов и стаканчик апельсинового сока, а потом сделать селфи на фоне старинной карусели с деревянными лошадками; а после, чем фоморы не шутят, прокатиться на этой самой карусели, как будто мне снова десять…
Что-то я в последние дни слишком часто вспоминаю о детстве. Хороший способ спрятаться от жестокой действительности.
Только это как раз то, чего мне ни в коем случае делать нельзя.
Я повернула голову — и в последний момент избежала столкновения с молодой баньши, увлечённо болтавшей по графону.
— Эй, смотри, куда прёшь! — она сердито оглянулась на меня.
— Тебе то же могу сказать, — буркнула я, отворачиваясь, оставляя хамку за спиной: так бы, может, и извинилась, а теперь всё желание пропало.