Он выжидающе замолк. Парни, лежа на деревянных койках, таращат глаза на него. Всем интересно, кроме Лысого — тот сидит возле двери и лезвие ножа точит. Ну, на то он и Лысый! Нелюдь. С нормальными дружбу не водит.
Растягивая губы в самодовольной улыбке, Хен продолжил:
— В нетерпении я как схватился за её рубашонку да как дернул — аж пуговицы посыпались. А там — богами клянусь! — картина, от которой в глазах помутилось.
— Не томи уже! — воскликнул Рыжий, нервно теребя ус. От волнения он сел на койку.
— Братцы, там ужас! У обычной девицы что? Обычная грудь! Сочная или не очень, обвисшая или упругая… А тут — три сиськи!
По казарме прокатилась волна смеха. Трое из ребят даже в карты перестали играть, весело уставились на него.
— Врешь ведь, — не поверил Рыжий.
— Да как можно? У нас в деревеньке и не такие бабы водились — и всё из-за магов! Эти Золотые Посохи чего только не вытворяли в своих опытах.
Его всегда слушают до определенного момента. Захватить их внимание он может без труда, но после кульминации многие теряют интерес. Еще бы: его истории всегда отличаются… самобытностью, как говаривала маман. Поначалу врет складно, а потом как понесет — такая чушь выходит. Отсюда и прозвище — Болтун.
— И чего дальше-то было? — спросил Рыжий.
Их кровати стоят рядом — до ноздрей долетают запахи потного, давно немытого тела и ядреного перегара, от которого слезятся глаза. Вчера отряду выдали жалованье. Многие потратили его на пиво и распутных дев. А почему бы и нет? Армия в Мореше томится больше шести месяцев — тут со скуки скоро и блох в волосах начнешь считать.
— Дальше я не растерялся! Руками обхватил груди девицы, а третью сиську принялся ртом облизывать. Настрадалась, бедняжка, намучилась! Но я-то не промах — всю ночь мы, значит, кувыркались. А на утро деваха едва-едва от меня ушла — ноги не сгибались! И подружкам своим магичкам потом рассказывала, какой я… хм, молодец.
Парни занялись своими делами. Кто в карты уткнулся, кто, жуя кровяную колбасу, продолжил хлебать из бутыли дешевое вино, кто спать лег. Лишь Рыжий внимательно слушает. Дурак!
— Здорово, когда в твоей деревне маги обитают, — пробормотал он.
— Ну… неплохо, — уклончиво ответил Хен.
— А что сам-то магом не стал?
— Из-за чрезмерно длинного члена!
Понимая, что его больше никто не слушает, Болтун встал с койки и направился к скособоченной двери казармы. Духота страшная, пот ручьем льет, да и вонища от трех десятков мужиков никуда не выветривается. Большое помещение заставлено кроватями и маленькими наспех сколоченными тумбами, постоянно приходится пробиваться через группки людей. В первые недели было совсем тяжко: не сразу и вспомнишь, где спал вчера.