Тропинка пошла в гору. Взгляд то и дело цепляется за почерневшие стволы кипарисов, сочащиеся из многочисленных трещин черной вязкой жидкостью, за пожухлую траву, присыпанную пеплом. Хотя откуда здесь пепел? Еще одна загадка. Вокруг царит абсолютная тишина: ни гомона птиц, ни шороха диких зверей. И запах… Чудовищный гнилостный запах, от которого тяжелеет в желудке. Лес мертв — и вряд ли когда-нибудь восстановится.
Оказавшись на вершине небольшой горы, путник остановился, переводя дух. Храм тут же привлек его внимание. Видеть его среди моря бескрайних кипарисовых деревьев кажется неестественным, кощунственным. Каменные стены, защищавшие прежних обитателей, развалились, тут и там зияют провалы, словно здесь прошло страшноециклопическое существо. Три серых шпиля тянутся к багряным небесам, все окна на них пугают бездонной чернотой. Сам храм будто вот-вот сложится в себя, поднимая облака пыли. Давно умершее существо. Истлевшее тело. Мумия. От былого величия остались лишь воспоминания.
Задумчиво пожевав губы, путник направился к развалинам.
* * *
Перед покосившимися распахнутыми воротами скопилась большая алая лужа. Сев на корточки, Найват опустил указательный палец в жидкость, затем поднёс его ко рту — какой же едкий противный запах! — и облизал кончиком языка. Горчит и щипет одновременно. Не кровь. Конечно, же не кровь! Откуда она здесь возьмется, если с моментатехсобытий прошло не меньше года? Глупости. Но тогда что это?
Найват нерешительно посмотрел на большую входную арку. Даже при мимолетном взгляде чернильная темнота, клубящаяся в ней, заставляет сердце стучать чаще, а воображение — рисовать картины одна страшней другой: склизких худых чудовищ, жаждущих вкусить свежей плоти, ходячих мертвецов и призрачных демонов… Разумеется, в храме ничего этого нет — лишь давящая тишина и пыль.
Мне давно уже не десять лет. Глупое ребячество!
Рядом с храмом Найват кажется муравьем. Циклопичность здания поражает. Не одно поколение строителей вложили свой талант в это место. А сколько рабов отдали жизни — не счесть! И тем ненавистнее мысль, что лишь один человек смог всё уничтожить.
— Мастер, я бы не советовал заходить в храм, — раздался низкий голос из тьмы арки.
Найват нахмурился. Сердце успело стукнуть не меньше десяти раз прежде, чем на свет вышел незнакомец. Его правая рука висит плетью; она наполовину меньше левой — съежившаяся черная культя с маленькой ладошкой и миниатюрными пальчиками. Лицо и шею покрывают синие татуировки-иероглифы. Растрепанная борода с редкими седыми нитями придает его обладателю несколько бандитский вид; намасленная по монастырским традициям лысина жирно блестит; глубоко посаженные глаза неестественно тусклы.