— Это вы сказали, Хантер, что для вас это только банальная история. Тогда почему же вы ее не бросите?
— И что это даст? Уат просто адресуется к другому детективу или детективному агентству... а может быть, даже и в полицию.
— Но вы должны оставить это дело, потому что Поувер хочет, чтобы вы его оставили. Я не знаю причины, по которой он этого хочет.
— Так значит это правда? Поувер командует, и все его слушаются?
Выражение лица Дермоида стало угрожающим.
— Несчастный болван! — бросил он.— Для вас что, город ничего не значит?
— Это угроза?
— Нет, мой Бог... обещание!
Он вскочил и кинулся ко мне с кулаками. Когда он приблизился, я, не раздумывая, ударил его в подбородок.
Удар отправил его в дальний угол комнаты. Ошеломленный, он, шатаясь, отступил к двери, прежде чем смог обрести равновесие. Уцепившись за ручку двери, он повернулся ко мне. Его глаза стали двумя точками ненависти.
Он еще не понял, что его рот кровоточит, но вскоре струйка крови потекла по его подбородку... Он поднял руку ко рту, и она тотчас окрасилась красным. Безумный от охватившей его ярости, он прошипел:
— Вы только что подписали себе смертный приговор, Хантер!
Еще некоторое время он сверлил меня глазами, потом медленно повернулся и вышел, хлопнув дверью.
Мне понадобилось несколько минут, чтобы успокоиться. Но теперь, что бы ни произошло, я решил во что бы то ни стало найти Молли Уат. Мое любопытство было возбуждено до крайности, и я знал, что не успокоюсь до тех пор, пока не найду эту женщину... даже если у меня отнимут лицензию.
После некоторых раздумий, я решил, что лучший способ достичь этого — провести небольшую беседу с Вирлом Томасом. А потом я безжалостно разделаюсь с Отто Канзасом. Совсем без жалости...
Взвинченный до крайности, я ходил по квартире, представляя возможные ответы на мои вопросы. Было уже больше двух часов, когда я потушил свет и лег спать.
Спал я неспокойно... Когда пронзительный звонок дошел до моего сознания, резким жестом я схватился за будильник. Положение стрелок указывало на ошибку: будильник был поставлен на восемь часов... а сейчас лишь шесть тридцать!
Звонок не умолкал, и я наконец понял, что это трезвонит телефон. Без всякого энтузиазма я выскользнул из постели и пошел в соседнюю комнату.
— Хэлло...— проворчал я сонным голосом в аппарат.
На другом конце провода была Холли Вильямс, совершенно бодрая.
— У вас тон ворчливого медведя,— сказала она.— Вы спали?
— У меня ощущение, что я только что лег.
— Тогда я предполагаю, что вы еще не видели утренних газет.
— Конечно, нет, я не только не видел утренних газет, но еще даже не пил кофе.