Дон был очень осторожен и нигде не зажигал света, но, может быть, он оставил открытым ящик или другой какой-нибудь след? Он пытался вспомнить. Резиновые сапоги застучали по холлу, потом зажегся свет. Открылись ящики, а потом были закрыты, после того, как из них, если судить на слух, что-то достали.
Вероятно, убийца забирал вещи Эстелл, чтобы унести их на случай, если следствие приведет полицию на улицу Суттон Плес Вест. Но тогда он откроет и шкаф!
Дон стал поворачивать ручку дверцы со всеми предосторожностями, ' чтобы сделать это бесшумно. Он открыл ее, вышел и... замер.
Со стального голубоватого дула его взгляд поднялся по руке, которая держала револьвер, и достиг лица мужчины.
Это не было кинжальное лицо. Это был тип ростом не более метра шестидесяти пяти, с круглым лицом. В серых глазах таились враждебность и злоба, лицо казалось сделанным из розового каучука.
Дон поднял руки.
— Не думал, что вы меня услышите.
— Я хорошо знал, что вы здесь.— Мужчина со свирепым видом наморщил лоб.— Я подумал, что вы попытаетесь убежать.
— Хорошо, что подождал, хорошо для нас обоих.
Губы мужчины сжались, и Дон прочел в них свой смертный приговор. Теперь ему нужно было действовать очень осмотрительно и быть убедительным, если он хочет спастись. Он продолжал:
— Ошибка такого рода не устроила бы ни меня, ни вас.
— Эта болтовня совершенно ни к чему не приведет — она не удержит меня от выстрела.
— Вероятно, нет.
Дон подумал, что скорее всего этот тип был «садовником» Мартина, а так же и Клема, хотя последний и не помнил его лица.
— Я вижу, вы такой человек'; которого не свернешь с избранного пути. Когда вам поручают работу, вы ее выполняете. Только мне хотелось бы знать, сказал ли вам хозяин, что произойдет с вами, когда работа будет закончена.
— Со мной ничего не случится. Это с вами кое-что произойдет. Вы грабили конуру,, я вас застал. Это нехорошо.
— Я думаю, что так отвечать научил вас патрон, но он упустил три или четыре обстоятельства, и это естественно, потому что он их не знает. Будет лучше, если они станут известны вам, если, конечно, вы не приняли окончательного решения схватить сорок тысяч вольт в определенном месте.
— Болтовня вас не спасет, я сведу с вами счеты.— Его губы задрожали и перекосили розовое лицо.— Если даже эту дверь через минуту взломают, я успею сделать свое дело, и никто меня за это не упрекнет.
— Я не знаю, что скажут люди, но знаю, что скажет судья: он скажет много Неприятных вещей относительно электрического стула.
— Заткнись!
Лицо его теперь приняло выражение капризного ребенка, истязающего собаку.