Я уже было решил, что они убьют меня, но их жрец , указал пальцем на мои волосы, которые, как вам известно, имеют цвет спелого ячменя, что не характерно для испанцев. Из лагеря меня увели в большой город, называемый Чичен-Ица, что в переводе с языка майя означает Священный колодец. В этот колодец бросают девушек, которые уходят в подземный мир и, возвращаясь, рассказывают, что они видели в Аду. Воистину, народ этот — дьявольское отродье!
В Чичен-Ице я видел самого кацика, их вождя, одетого в расшитый золотом костюм и плащ из перьев и окруженного жрецами, или священнослужителями, этого народа. Меня попытались вновь допросить, но из этого снова ничего не вышло, после чего священнослужители принялись возбужденно кричать, указывая на мои волосы, что я, вне всякого сомнения, белый бог, приходящий с запада, по имени Кукулькан, или Кетцэкоатл, на языке племени, тол-тек. Благодаря этому их заблуждению я не только остался в живых, но и получил некоторые привилегии.
В Чичен-Ице я провел под неусыпным оком охраны целый месяц. Держали меня в каменном погребе, но не причиняли никакого вреда и хорошо кормили местным вареным зерном и мясом, а пить давали горький напиток под названием «шоколад». После этого меня препроводили в их столицу — Уаксуанок, где я и нахожусь по сей день. Охраняли же меня знатные молодые воины в прекрасных одеждах из хлопка и с красивым оружием: оно не так же хорошо, как наше, сделанное из металла, но вполне надежно и пригодно для сражения индейцев с себе подобными. Оковы же мои были из чистого золота.
Уаксуанок — большой город со множеством храмов и больших зданий, из которых самое величественное — это храм Кукулькана, украшенный в его честь огромным Пернатым Змеем. Жрецы этого храма долго спорили между собой, являюсь ли я на самом деле Кукульканом, их главным Богом. Одни из них утверждали, что я не могу быть Кукульканом, поскольку сражался против народа, который его почитает. Другие возражали им, что Бог вполне мог привести с собой своих воинов, чтобы те покарали их своим чудесным оружием за все прегрешения против богов, и что следует не роптать и сомневаться, а искать истоки своих грехов в Собственных сердцах. Тогда нашлись такие среди жрецов, что стали утверждать, что я не могу быть их Богом, потому что не владею их языком, на что им тотчас же сказали: как же смеете вы предполагать такое, когда не имеете права подслушивать беседы богов между собой о вещах, для ушей простых смертных не предназначенных. Конечно же, у богов свой язык, не такой, как у людей!