В душе я трепетал, следя за их спором, но внешне не проявлял волнения, полный решимости стойко вынести это испытание. Участь моя была незавидна. Признай они меня человеком, а не Кукульканом, они вырвали бы из моей груди сердце, а тело принесли бы в жертву своему Богу в храме, на манер ацтеков Теночтитлана. Однако и признание меня их главным Богом сулило мне не меньшие страдания, ибо, превратившись в идола дикарей, я стал бы противен Господу нашему Иисусу Христу, проклят на веки и обречен на муки в Аду за такое святотатство.
В конце концов священнослужители решили вверить мою судьбу своему кацику, поскольку сами не смогли прийти к единому выводу, а по их закону все важные вопросы, касающиеся их религии и управления, вправе единолично решить их король. Кацик выделялся среди своих соплеменников высоким ростом, имел благородные черты лица и был облачен в прекрасный плащ из ярких перьев колибри. Он восседал на золотом троне, а над головой его сверкало драгоценными камнями золотое изваяние Пернатого Змея.
Кацик рассудил спор так: приносить в жертву меня не следует, а подобает обучить языку майя, чтобы я смог сам объяснить им, кто я и зачем пришел на их землю.
От переполнившей меня радости я едва не упал перед кациком на колени, но вовремя сообразил, что тем самым выдал бы себя, показав, что понимаю их речь, на изучение которой мне были дарованы многие месяцы, а может быть, и годы. Так, хитростью, я спас свою жизнь и душу.
Мне отвели место в храме рядом с обитателями их священнослужителей и предоставили свободу передвижения по городу, хотя и в сопровождении двух молодых охранников из числа знати и с золотыми кандалами на моих ногах. Лишь спустя годы я узнал, что хитрые священнослужители просто боялись, что я окажусь Кукульканом и накажу их за то, что они лишили меня свободы. Что же до золотых цепей, то ведь золото, как известно, металл богов, и гнева у Кукулькана вызвать не должно. Ведь и сам кацик с головы до ног увешан золотыми цепями, правда, они его не сковывают. Так, примерно, рассуждали жрецы майя, страхуя себя от возможного позора в будущем.
Меня учили языку, но я не проявлял способностей к его быстрому усвоению, чем сильно огорчал учителей. Пока я жил среди жрецов в храме, я стал свидетелем множества жертвоприношений: молодых людей убивали в угоду Кукулькану, умастив предварительно их тела маслом и украсив головы цветами, причем несчастные охотно ступали к алтарю, зная, что спустя мгновения у них вырвут сердца и с восторгом продемонстрируют их угасающим взорам. Я был вынужден присутствовать при этих богохульственных церемониях перед изваянием Пернатого Змея, при этом двое охранников крепко держали меня под руки, чтобы я не убежал. Всякий раз при такой отвратительной сцене я закрывал глаза и молил Господа и Пресвятую Деву Марию уберечь меня от подобной участи и дать силы перенести эти чудовищные испытания.