Несомненно, это был смелый и стойкий человек, достойный того, чтобы умереть, не терзаясь мысленными картинами Чистилища и Ада. Захлопнув с этой мыслью папку, я вернулся в гостиную и тотчас же почувствовал в ее воздухе напряженность: было очевидно, что мои пташки так и не ужились в этом маленьком гнездышке. Я положил папку на стол и сказал:
— Итак, я прочитал это письмо.
— И что вы обо всем этом думаете? — спросил Фаллон.
— Это был добрый человек.
— И только-то?
— Вы сами знайте, что нет, — спокойно ответил я. — Я прекрасно понимаю, о чем идет речь. Я не ошибусь, если скажу, что этот город, Уаксуа... Уакс... — я запнулся, — в общем, этот город с трудным названием пока еще не обнаружен археологами?
— Вы догадливы, — сказал Фаллон, побарабанив пальцами по папке. — По свидетельству Виверо, Уаксуанок был значительно больше Чичен-Ицы и Уксмала, это была столица цивилизации майя. Поэтому тот, кто найдет ее, сделает себе имя и получит ключ ко многим загадкам.
— Вы согласны? —обернулся я к Холстеду.
— Не задавайте дурацких вопросов! — обжег он меня ненавидящим взглядом. — Разумеется, я придерживаюсь того же мнения. Пожалуй, это единственный случай, когда мы с Фаллоном сходимся во мнениях.
— И вы лезете из кожи вон и рискуете надорваться, лишь бы оказаться там первым, — сев на стул, усмехнулся я. — Боже, вот вам и ученые мужи!
— Минуточку! — перебил меня Фаллон. — Это не совсем так. Я готов признать, что пытаюсь опередить Холстеда. Но только потому, что не верю ему. А дело касается вопроса чрезвычайной важности, где спешка недопустима. Он же немедленно начнет раскапывать все вокруг, стремясь заработать репутацию, и все испортит. Могут быть загублены уникальные свидетельства!
— А вот вам уникальный образчик профессиональной этики, — саркастически взглянул на меня Холстед. — Фаллон готов втоптать в грязь репутацию любого человека ради достижения своей цели. — Подавшись всем корпусом вперед, он воскликнул чуть ли не в лицо профессору: — Уж не стремитесь ли вы сами упрочить свою славу открытием Уаксуанока, Фаллон?
— Мое имя в академических кругах уже достаточно хорошо известно, — невозмутимо отвечал Фаллон. — Я достиг вершины.
— И не желаете потесниться на своем Олимпе успеха, — съязвил Холстед.
Я раскрыл рот, чтобы резко оборвать этот спор, но Катрин Холстед опередила меня:
— У профессора довольно своеобразные методы защиты, — заметила она. — Например, он может украсть у конкурента оригинал письма Виверо, — пояснила она, заметив мой вопросительный взгляд. — Ведь вы это сделали, профессор?