Из леса к нему метнулись две фигуры, Питер потянулся к мечу, но тот остался приторочен к седлу, а конь мирно щипал траву в нескольких метрах от него. Вооружившись кинжалом, Питер смело встретил врагов. Подлые французы не приняли честного боя. Самый молодой из них бросился под ноги Питера, обхватив обеими руками его сабатоны. Рывок, и Питер потерял опору, взмахнув руками, оруженосец лишился кинжала и ножа, ударившись затылком об землю. Француз постарше впечатал пятку в открытое лицо оруженосца (Питер предпочитал простые бацинеты, без забрала).
— Ты его не убил часом? — обеспокоено спросил молодой.
— Нет, — помотал головой, тот, что постарше. — Я эту породу знаю. Башка у них крепкая и глупая. Коня лови быстрее. И прикройся им от лучников, в коня они точно стрелять не станут.
Все так и вышло. Лучники не стали стрелять, опасаясь подстрелить дорогого коня. Они в бессильной ярости смотрели, как наглые французы увозят пленника в лес.
— Лоуренс! Сделай же что-нибудь! — буйствовал сир Одли.
Оруженосец успел продеть руки в стеганку, и слуги едва успели закончить шнуровку на спине. Оттолкнув слуг, он вскочил на коня, подбежавший слуга подал оруженосцу длинный меч, и Пичч понесся на выручку Питера. За ним по пятам следовали латники из караула.
Рой стрел, вылетевших из лесной чащи, оказался для кавалеристов полной неожиданностью. Вырвавшихся вперед всадников вынесло из седел, кое-кто полетел через голову убитого коня. Оруженосец сира Одли избежал встречи со смертью. Конь Пиччи обученный поворачивать на полном скаку вынес оруженосца из опасной зоны. Проскакав вдоль кромки леса, Лоуренс сделав широкую дугу, вернулся в лагерь.
Сир Одли едва успел сесть на коня, как из леса стали выезжать вражеские всадники, выстраиваясь для атаки. Опустив копья, они вначале пустили коней шагом, через несколько десятков метров перейдя на рысь.
Возницы и слуги в ужасе разбегались по полю. Их паника заразила остальных. Латники не успевшие облачиться в доспехи бросились прочь из лагеря, наперегонки с возницами.
Рядом с сиром Одли собрались самые смелые. Их было не много — два рыцаря, десяток оруженосцев и столько же латников успевших облачиться в доспехи. Чеширцы подались панике, бросив луки, они разбежались кто куда. Одли затравленно смотрел на накатывающую на лагерь стальную лавину и в бессилии сжимал кулаки.
— Сир, — обратился к Одли слуга, помнивший господина еще мальчишкой. — Вам следует бежать, пока еще не поздно.
— Он прав, — английский рыцарь, стоявший возле коня Одли реально оценил ситуацию, и сам был не прочь дать деру. Вот только честь ему не позволяла пуститься наутек. Если бы командир бежал, то нет ничего постыдного в том, что бы последовать за ним. Его товарищ молчал, но жадно ловил взгляд сира Одли. Оруженосцы обеспокоенно оглядывались. Чувствовалось, что и они готовы дать деру.