Раненный слабо стонал и просил пить. Его время в этом полном греха мире истекло, душа готовилась отправиться к богу. Сергей сжалился над беднягой, велев напоить его, прекрасно зная, что вода ускорит его конец. Прошло совсем чуть чуть времени, и на губах раненного запузырилась кровавая пена, и он испустил дух.
Суровый воин, товарищ по оружию умершего прочитал молитву.
Réquiem ætérnam dona eis Dómine;
et lux perpétua lúceat eis.
Requiéscant in pace.
Собравшиеся у тела воины перекрестились, повторяя за ним последнюю строчку:
— Amen.
— Amen.
— Amen.
Сергей велел завернуть трупы в плащи и завязать их покрепче. Тела следовало похоронить в освященной земле. Это даже не обсуждалось. А вот с телами врагов Сергей поступил не по-христиански, отказавшись позаботиться о них.
— Возьму грех на душу, — решительно заявил он барону, требовавшему соблюсти порядок.
Серега воспринимал молодого барона таким, какой он есть. Он не был ни хорошим, ни плохим. Он — дитя своего времени, со своеобразным понятием о чести. Ничто не помешало барону прирезать пленных, и тут же такая трогательная забота об их погребении. Друг на полном серьезе собирался отправить людей за священником. Ближайшая церковь — миль за десять. Это не смущало барона.
Вот уж нет. Ночевать рядом с трупами Сергей не собирался, на дворе октябрь, погода теплая, градусов двадцать — двадцать пять. Тела быстро протухнут.
День ушел на сбор трофеев. Окровавленную одежду убитых Сергей запретил брать с собой. Солдаты ворчали недовольно, но подчинились. Мало им добычи… По их понятиям — добычи много не бывает. Что делать — таковы нравы.
Обоз тронулся в путь, как только управились с погрузкой. До темноты успели пройти мили три и остановились на ночлег.
— Кольчуги ржавые, мечи из плохого железа, а копья… — жаловался барон Сергею. — Ты видел наконечники?
— Видел, — спокойно отвечал Сергей. Он привык к тому, что барон вечно недоволен взятой добычей. — Давай выбросим?
— Ну, уж нет! — отрицательно замотал головой рыцарь.
— Тогда не жалуйся, — отрезал Сергей. — Не гневи бога.
Барон умолкал, но не надолго. Через несколько минут он вновь начинал плакаться:
— А кони? Разве это кони?
Сергей тяжело вздыхал, укоризненно глядя на друга. Горбатого только могила исправит. Это верно. Сергей и сам не понимал, зачем им столько оружия и защитного вооружения. Ладно бы взяли только хорошее… Ан нет, ничего не оставили. Шесть повозок — это только военные трофеи, а еще котлы, палатки, продукты, вино и всякое барахло. Со стороны они смотрелись не военным отрядом, а черт те кем. Впрочем, войско принца, уже сейчас напоминало не воинское подразделение, а большой город, жители которого вздумали переселиться на другое место.