— Чудесно,— сказал кто-то в дверях.— Отлично.
У меня была кобура с 45-м, но я не мог достать оружие.
Конвульсивное движение Велды дало мне на мгновение возможность окинуть взглядом комнату и человека, стоящего с оружием наготове, потом ее волосы вновь упали мне на глаза прохладной грудой.
Курок пистолета был взведен, и выражение лица непрошеного гостя было таким же, какое я не раз видел на лицах дешевых убийц. Я знал, что он пристрелит меня в ту же секунду, как только я стану мешать ему.
— Продолжайте, не стесняйтесь. Я люблю хорошие зрелища.
Я улыбнулся как можно придурковатей и откатился от Велды, потом сел, ссутулившись, на краю тахты. Внутри у меня все дрожало от еле сдерживаемой ярости, и я старался держать руки вместе, пока прикидывался дурачком, застигнутым на горячем, а он оценивал обстановку.
— Вот не думал, что вас окажется двое. Но малютка хотела от тебя что-то получить, парень.
Он направил на меня пистолет.
— Только зачем ей было подбирать такую старую галошу?
Когда она заговорила, ее голос был неузнаваем.
— А как бы я могла подобрать тебя?
— Это уж мое дело. Я за тобой наблюдаю в это окошко уже четыре дня и как раз сейчас в хорошем настроении. Ну как, мы поладим?
Я уже готов был взорваться и все погубить, но почувствовал, что ее колено прижалось к моим ногам.
— Почему бы не поладить,— протянула она.
Он глупо хихикнул и посмотрел на меня, развязно подмигивая.
— Что ж, может, потом мы и займемся любовью, крошка, как только я прихлопну это чучело.
— Тебе придется здорово потрудиться,— не выдержал я его наглого тона.
Дуло поднялось точно на уровень моего виска и замерло.
— Это у меня такая манера стрелять,—сказал он, глядя на меня в упор и крепко сжимая пистолет.
Велда сказала:
— Если эта штука выстрелит, тебе меня не видать.
Этих слов было недостаточно. Он опять стал хихикать.
— Валяй, валяй, за этим я и пришел. Кусайся!
— Что?
— Играешь и играй.
Дуло повернулось в ее сторону, потом вернулось на прежнее место. Он был готов пристрелить нас — того или другого, или обоих,— когда ему вздумается. Я кипел от сдерживаемой ненависти и совсем не чувствовал страха; чуть-чуть подвинувшись на тахте, я успел переместить руку на дюйм ближе к своему 45-му. Но этого было слишком мало.
— Мне нужна крошка, и ты это знаешь, и никаких
игр со мной. Отдай ее мне, я быстро смотаюсь, и все довольны.
— Может быть,— сказали.
Его глаза быстро скользнули по мне.
— Да, может быть,— ухмыльнулся он.— Ты что-то знаешь, чучело. Ты не кажешься напуганным, а?
— А почему бы и нет?
— Конечно, почему бы и нет? Но что бы ты ни думал, это не твой день, чучело. Так! Теперь остались секунды.