Он на какой-то миг перевел дух — глаза говорили, что он считает дело сделанным и меня покойником. Он глядел на нас равнодушным взглядом убийцы, и под его взглядом мы с Велдой начали медленно придвигаться, друг к другу Мы действительно погибли бы, если бы...
Кто-то рывком открыл дверь и стукнул его по руке. Он немедленно выпустил очередь в угол и со сдавленным криком повернулся к вошедшим, выстрелил в них, но, кажется, промахнулся. Первый из парней, вошедших в комнату, опередил его, двумя пулями прошив его грудную клетку, и он 'начал валиться на пол, им под ноги. Кровавые пузыри вздувались на его губах. Я старался дотянуться до плаща с оружием, когда вошедший заметил меня и дал очередь поверх моей головы. В свете, падавшем из коридора, я разобрал, что они явно не из полиции. Я узнал физиономию одного, с которым имел дело много лет назад.
Это был его последний выстрел. Я достал его своим 45-м и вдребезги разнес ему череп. Второй успел отскочить, держась за живот,— значит, он все-таки был ранен в начале перестрелки. Он исчез, и я услышал как на улице взвыл мотор. И все, что осталось от этой сцены,— два тела, да еще глубокая тишина вокруг.
Тот, первый, все еще лежал на полу, и я наклонился над ним. Он уже отходил, я хотел спросить у него кое-что, но у меня не было времени.
Сквозь кровавую пену на губах он выдавил:
— Ты получишь свое, чучело.
Я не хотел, чтобы он мирно скончался.
— Нет времени беседовать. Знаешь, это все-таки мой день!
Его рот открылся судорожным усилием, но у него уже начали костенеть мышцы, и это было последнее предсмертное движение.
«Откуда они все и куда? — подумал я,— И почему меня всегда окружают покойники?»
Я вернулся, все в порядке. Совсем как в веселые прошлые времена, любовь и смерть шествуют рука об руку.
Что-то в его лице было мне смутно знакомо. Я повернул его голову носком ботинка и всмотрелся.
Велда спросила:
— Ты его знал?
— Да. Его зовут Базиль Левит. Он был одним из дешевых платных убийц.
— А другой?
— Его называли Детской Ручкой. Он обычно подвизался на ипподроме и, впрочем, уже несколько раз заваливал дело.
Я взглянул на нее и заметил, как она странно дышит и какое грустное у нее лицо!
Что-то жалкое есть в людях, которые, подобно животным, должны драться за свою жизнь.
— Это что-то новенькое, котенок. Они не оттуда, не с другой стороны, и не за тобой. Кто это — «крошка», милая?-
— Майк... .
Я указал на первого на полу.
— Он пришел за крошкой. Он пришел готовый пристрелить тебя. А теперь кто она?
Опять она посмотрела на меня с этим странным выражением.