>44. См. Кис, цит. по с. 73ff.
>45. См. Египетскую книгу мёртвых, с. 139.
>46. См. de Wit, цит. по с. 95, 97.
>47. Aegyptische Unterweltsbiicher, с. 443; также см. с. 307.
>48. Ibid., с. 433.
>49. Ibid., с. 440.
>50. Ibid., с. 429; также см. с. 347.
>51. См. de Wit, цит. по с. 103.
>52. Намёк на отмывание золота из речного песка.
>53. См. Бертло, цит. по с. 71.
>54. Ibid., с. 94f.
>55. Ibid., с. 95.
>56. Ibid.
>57. J. G. Griffiths, Apuleius of Madura: The Isis Book, с. 230 (курсив).
>58. Цитировано по словам сновидца.
>59. Перед этим отрывком текста мы читаем: «Что за трансформацию мы сейчас наблюдаем? Как вода и огонь, прежде враждебные, противоположные и противостоящие друг другу, объединяются во имя любви и единства». (с. 94, lines 17ff). Затем следует выдержка о «гробнице Осириса».
>60. См. Гриффитс, цит. по 231. Утверждения Гриффитса основаны на книге А. А. Барб “Diva Matrix,” с. 200.
>61. Эдвард Эдингер «Эго и Архетип, с. 209.
>62. Ibid., с. 210.
>63. Психологическая динамика процесса умирания, fig. 166.
>64. Тайна смерти, с. 85.
>65. Ibid., с. 89; также см. с. 101.
>66. Ibid., с. 107.
>67. См. Aegyptische Unterweltsbiicher, с. 289; также см. с. 273.
>68. Ibid., с. 290.
Глава 2
Растения: деревья, трава, зёрна и цветения
В мотиве снов о затоптанном и вновь произрастающем кукурузном поле, а также о пшенице и ячмене, которые символизируют мёртвого бога Осириса, мы видели смерть
растений, которая часто появляется в качестве образа человеческой смерти и в то же время образа воскресения. Находившемуся на краю смерти пациенту Эдингера снилось следующее:
Я один в большом и ухоженном саду, какие можно найти в Европе. Почва этого сада представляет собой необычный тип многовекового дёрна. Там есть большая живая изгородь из самшита, и всё полностью упорядочено. Вдалеке я замечаю движение.
Сначала мне кажется, что это огромная травяная лягушка. Но как только я подхожу ближе, я вижу, что на самом деле это зелёный травяной мужчина, созданный из травы. Он танцует. Его танец выглядит очень красиво, и, глядя на него, я вспоминаю роман Гудзона «Зелёные дворцы».[1]Это зрелище дарит мне переживание блаженства, хотя, в действительности, я не понимаю того, что происходит.[2]
Этот зелёный человек, как и египетский Осирис, представляет собой произрастающий дух. Лягушка, за которую сновидец сначала принял зелёного человека, напоминает нам египетскую лягушку, королеву Хекет, которая символизирует воскресение и часто изображается сидящей на голове мумии. В Средние века зелёный цвет считался цветом Святого Духа, жизни, продолжения рода и воскресения.[3] В некотором смысле, это цвет духа жизни или души мира, пронизывающей всё сущее. Касаемо танцующего травяного человека из этого сна, Дж. Г. Фрейзер [4] и В. Маннхард [5] сообщают нам о многочисленных европейских обычаях, согласно которым в весеннее время или во время празднования Троицы принято символически «убивать» полностью покрытого травой или листьями молодого мальчика путём погружения его в воду или иными способами, после чего он вновь воскресает. Его называют «Король мая», «Зелёный Джордж» и т. д. Данное действие представляет собой магический ритуал, направленный на то, чтобы защититься от предстоящей зимы и обеспечить в следующем году хороший урожай и рождаемость. Иногда вместо этого «Шута Троицы» выступает богато украшенное срубленное дерево.[6]