Итак, «азбука» интегрального национализма имеет несколько разделов. Первый из них посвящен изобличению всех мирных форм украинофильства: «бесполезному» просвещению, политическим компромиссам и прочему, что автор презрительно называет «провансальщиной», имея ввиду печальную судьбу просвещенного средневекового Прованса. В этом ключе он яростно изобличает Михаила Драгоманова и других, кого мы традиционно привыкли считать украинскими интеллигентами. Он предлагает свой собственный рецепт национального возрождения, а именно – необходимость любыми способами поощрять народ Украины к покорению и захвату всего чужого: «Укреплять волю нации к жизни, к власти, к экспансии – обозначил я как первое основание для национализма, который я противопоставляю драгомановщине. Вторым основанием для национальной идеи здоровой нации должно быть ее стремление к борьбе».
Далее, для достижения поставленных задач Донцов требует от своих сторонников проникнуться «духом романтики», которую он воспринимает весьма своеобразно: «Для романтика важнее личного благосостояния есть «национальная миссия», важнее мира – борьба за нее, важнее интересов поколения – долговременные интересы нации, важнее счастья одного – сила общества, державы».
То есть, речь идет не об индивидуальных свободах – основе либерального и демократического мировоззрения – а диаметрально противоположных чувствах. Которые, в понимании Донцова, отрицают традиционную мораль: прославляется абсолютная непримиримость, фанатизм, сознательная грубость и безнравственность. «Новая мораль» принимает во внимание лишь интересы общности (нации), является, по сути, прямой ссылкой на теории национального и расового превосходства. Донцов утверждает: «Эта мораль считает за благо то, что делает жизнь мощнее, а не этичней… Это мораль, которая ненавидит «добрых людей», которые «добрые», лишь потому, что не настолько сильны, чтобы стать злыми. Мораль, которая протестует против «человечности», которая убивает веру в себя и желание самовольно добыть свое место под солнцем».
Мелитопольское ницшеанство, полное и демонстративное отрицание христианских, гуманистических ценностей, видимо, столь милое нашим зарубежным друзьям. В своей книге Донцов еще несколько раз подчеркивает антигуманный характер собственной доктрины: «Это идея непримирима, бескомпромиссна, фанатична, аморальна… Этими признаками отличается каждая великая национальная идея…». Как видим, ни о каких «демократических ценностях» речи у Донцова не идет, и, разумеется, не просматриваются они в деяниях его последователей. Если Бабий Яр или Волынская резня «угодны нации», да прольется кровь десятков тысяч невинных! И я так понимаю, памятный опыт убийства сотен тысяч поляков и евреев сознательно игнорируется польскими и еврейскими друзьями украинского национализма.