Семен Франк[22]
В представлении о святости и достоинствах очень важное место занимает безразличие к благам богатства, которым ты обладаешь. Мы знаем множество святых, начиная от апостольских времен до наших дней, которые были людьми состоятельными. Если посмотреть на известных людей, мы увидим, что именно эта черта является очень важной для народного уважения. Для тех, кто с уважением относится, например, к Сталину, одной из главнейших личностных характеристик является его нестяжательность. Эти вещи более чем важны для людей. Вспомните один из запоминающихся эпизодов киноэпопеи «Битва за Москву»[23]: Гудериан[24], въехав со своей танковой дивизией в имение Ясная Поляна, хочет переночевать на кровати графа Толстого. Когда ему показывают кровать Льва Николаевича, генерал говорит: «Великий Толстой спал на этой развалюхе? Принесите мою походную кровать!»
У Иосифа Кобзона спросили, не собирается ли Путин жениться вторично. «А зачем? — ответил Кобзон. — Он уже женат». — «А на ком?» — «На России». Для людей более чем важны внешние черты, свидетельствующие о служении и о том, что материальное для человека — совсем не главное, даже безразличное. Причем если этого качества нет, а есть лишь намеки, его все равно припишут и Льву Николаевичу, и Иосифу Виссарионовичу, и Владимиру Владимировичу, потому что человеку очень важно поддержать в себе уверенность в том, что деньги, богатство, комфорт не являются целью для тех, кого он хочет уважать.
Понятно, почему русские люди так любят преподобных: потому что именно в их служении с точки зрения мирянина христианский идеал реализуется наиболее полно — предельно полно. У каждого из нас ведь множество препятствий в жизни, каждый день бесконечные этические вопросы. Монах, не обремененный семьей, может жить в полной нищете и непрестанной молитве, а миряне, даже житийные, не могут себе этого позволить. Допустим, захотел князь Владимир исполнить заповедь о прощении, отменил смертную казнь, отпустил преступников, и земля наполнилась злодеяниями. Я уж не говорю о духовенстве, которое, собственно, и требовало от Владимира быть рассудительнее в делах милости. Пришлось все возвращать на прежние места. Житийный воин, который защищает Отечество, вынужден нарушать заповедь «не убий». Он согрешает и находится в глубоком внутреннем противоречии. С одной стороны, он должен любить врагов, а с другой стороны — обязан их убивать. Поэтому в идеале, опять же в русской житийной традиции, воину или князю хорошо перед смертью принять монашество. И, в общем, путь преподобных внешнему наблюдателю кажется примерно одинаковым как для монахов IV, так и XXI века.