– Которой страдает и наша знакомая Мэдди, – замечает Сайлас.
– Слово «гиппокамп» происходит от древнегреческих слов, означающих в переводе «конь» и «морское чудище», – продолжает Стровер. – Своим названием гиппокамп обязан характерной изогнутой форме, напоминающей по виду морского конька.
– Выведите, пожалуйста, изображения гиппокампа и морского конька, – просит Сайлас.
И вместе с девушкой вперивает взгляд в экран. Они действительно похожи, почти идентичны.
– Господи! – шепчет Сайлас.
Альцгеймер, гиппокампы, морские коньки, амнезия – чего-то тут не достает. Какого-то звена, связующего Тони и Мэдди…
– Как долго он работал под маркой «Съемка морских коньков»? – спрашивает Сайлас.
Стровер открывает в своем ноутбуке еще один файл:
– Он пользовался ею, когда фотографировал ди-джеев в Европе, – сообщает она инспектору. – Но, судя по всему, отказался от этого названия после переезда в Британию пять лет назад. Он открыл в Суррее новую фирму – на этот раз стал свадебным фотографом, – Стровер прокручивает экран. – После того как эта фирма обанкротилась, благодарности за предоставленные им фотографии стали появляться на сайтах различных уилтширских газет. Недавно Тони сделал несколько снимков буддийских монахов, приезжавших в деревню.
– Наверняка чтобы оплатить счета, – бурчит Сайлас. – Сомневаюсь, чтобы можно было заработать денег на вегетарианской еде.
– А мне показалось, что она вам понравилась? Разве не так, босс? – вскидывает на него глаза Стровер.
– Я постился накануне дегустации, – кидает на девушку Сайлас испепеляющий взгляд. – Нам нужно первым делом наведаться в галерею Тони и еще раз рассмотреть его фотографии. А вы попробуйте еще вечером нарыть что-нибудь на Тони де Стаала.
79
– Ты спишь? – спрашивает Тони.
Я сажусь на кровати и обвожу взглядом комнату, припоминая, кто я и кем я пока должна быть. Мое имя – Мэдди. И нахожусь я в гостинице Хитроу.
– Пока еще нет, – лгу я в ответ, перекладывая телефон из одной руки в другую. Нужно поскорее проснуться! Тони что – меня проверяет? Ведь он думает, что, если я засну, то уже ничего не вспомню после пробуждения.
– Нам надо успеть на более ранний рейс, – говорит Тони.
– Ладно, попробуем, – соглашаюсь я. В голосе Тони звучит напряжение. Я хочу узнать, почему, но не рискую. Вдруг я допущу ошибку, вспомню лишнее и выдам себя.
– Я постараюсь приехать в гостиницу, как можно раньше, – говорит Тони.
Я задумываюсь, пытаюсь понять, каких слов он от меня ждет в ответ.
– Я не стала делать никаких записей, как ты советовал. Оставила себе только записку – напоминание о том, что мы вместе летим в Берлин.