– Может, так оно и есть, – говорит мне Лаура. – Возможно, вы жили в этом доме ребенком.
Доктор Паттерсон либо пропускает мимо ушей предположение Лауры, либо предпочитает его проигнорировать.
– Как бы там ни было, у нас в отделении зарегистрировано три Джеммы… – говорит она, поворачиваясь от монитора ко мне.
Мы с Лаурой вскидываем глаза, пораженные внезапной переменой в выражении ее лица. От открытости и оживленности Сьюзи не осталось и следа, пока она прокручивала колесо мышки.
– Что такое? – спрашивает Лаура.
Я впериваю взгляд во врача, опасаясь слов, способных сорваться с ее языка.
– Ничего, – говорит Сьюзи Паттерсон и снова поворачивается к нам – растерянная, все еще обдумывающая то, что только что прочитала.
И мы обе понимаем, что она лжет.
7
– Мне кажется, я могла зваться Джеммой, – говорю я, когда мы возвращаемся из больницы под лучами вечернего солнца. – Хотя и не понимаю, как Тони мог догадаться.
В церкви через дорогу практикуются звонари; их перезвоны разливаются друг за другом, все время понижаясь в тональности.
– Это имя вам подходит, – отзывается Лаура. – А Тони мастерски отгадывает чужие имена. Даже удивительно, как ему это удается.
– А вы когда-нибудь участвовали в викторинах в пабе?
– Это не по мне. А вот Тони буквально одержим ими. Ему только сорок, но он живет в страхе – перед болезнью Альцгеймера. Его отец от нее умер. И викторины служат для него хорошим способом тренировки ума и памяти, помогают поддерживать мозг в тонусе. Хотя Тони никогда в этом не признается. Он не любит говорить на эту тему, – усмехается Лаура. – К тому же Тони обожает петь.
– Петь?
– После викторин в пабе обычно устраивают музыкальные вечера. По правилам, команда-победитель выступает первой. Тони никто не может остановить. Тем более, я. Пение – его страсть.
– А вам не нравится, как он поет? – посмеиваюсь теперь уже я. – Его голос не так хорош?
– Пусть ваша близость не будет чрезмерной…[3]
– И пусть ветры небесные пляшут меж вами, любите друг друга, но не превращайте любовь в цепи, – в удивлении вскидываю я глаза на Лауру: я продолжила стих, даже не задумавшись!
– Видите – ваша память работает!
Мы останавливаемся напротив церкви, собираясь перейти дорогу. И, помолчав, Лаура добавляет:
– Когда-то Тони проводил довольно много времени, фотографируя разные музыкальные коллективы. Он очень хотел петь в одном из них. Его отец тоже пел. В последние месяцы жизни. Ему казалось, что пение облегчает симптомы болезни Альцгеймера – если такое, конечно, возможно.
Мы обходим по дорожке кладбище и спускаемся вниз, через заливной луг, к железной дороге, бегущей параллельно каналу. На подъездных путях стоит поезд с двигателями, работающими на холостых оборотах. Мы перебираемся через рельсы, и Лаура показывает мне склон, куда они с Тони ходили кататься на санках в свой первый уикенд в деревне.