Как большинство неуверенных в себе младших подростков, мы обменивались боевыми историями нашего детства. У многих из моих новых друзей родители были разведены, некоторые ненавидели своих отчимов. У кого-то родители так много пили, что даже дети понимали, насколько ненормально такое поведение. Но никто еще не пробовал делать это сам, кроме пары ребят, которые могли украсть сигарету или стащить банку пива из холодильника. Когда я узнала об этом, я поняла, что у меня есть шанс выделиться.
Пока что я была заурядной. Я входила в баскетбольную команду в шестом и седьмом классах, но, как правило, не могла продержаться на поле дольше нескольких минут. На физкультуре меня тоже обычно выбирали в команды последней. Я также не была особенно привлекательной: слишком короткие волосы, слишком большие бедра и живот. Ничто во мне не заслуживало внимания. И вот я, наконец, обнаружила что-то, в чем я обошла большинство моих новых друзей: я была первой из нас, кто ухитрился напиться.
«Летом я пошла в паб с моим реальным отцом и так надралась!» – рассказывала я, словно это было какое-то выдающееся событие. Потом я детально описывала напитки, словно эксперт по коктейлям, и заканчивала историю словами: «Надо нам с вами как-нибудь выпить!» Благодаря этому я стала одной из предводительниц стаи.
Вскоре мы начали выпивать каждые выходные. У одного из девятиклассников был друг, у которого был старший брат, готовый покупать нам алкоголь по пятницам. Группа из 10–15 человек обычно собиралась у трибун школьного стадиона и ждала нашей экспресс-доставки. Минивэн появлялся в одно и то же время каждую неделю – в шесть вечера зимой, в восемь вечера весной, – и мы проводили следующие несколько часов, потягивая крепкий сидр из двухлитровых бутылок и скача по бейсбольному полю, словно мы тут хозяева.
Тогда я не знала, что проведу следующие 14 лет, напиваясь по самым дурацким причинам. Я буду пить, чтобы чувствовать себя более крутой – кем-то, кто реально нравится людям. Я буду пить, чтобы пережить неловкие ситуации, например свидания и секс. Я буду пить, чтобы приглушить неуверенность. Но тогда я об этом не знала – зато знала, что у меня отлично получается. Я легко добывала алкоголь. Я держалась наравне с парнями, и меня никогда не тошнило. Я умела здорово повеселиться.
От выпивки один-два раза в неделю в старшей школе я перешла к трем-четырем вечерам в неделю в 20 лет, причем почти каждый раз напивалась до отключки.
Потеря памяти происходила по двум сценариям. Иногда из моей жизни пропадал час или два. Мне приходилось спрашивать подруг, во сколько мы ушли с вечеринки или что мне написал мой парень. Я стирала всю переписку перед тем как лечь спать, потому что не хотела видеть с утра те глупости, которые могла отправить. Этот вариант был не так уж страшен, мне казалось, что отрубиться на один-два часа – не беда.