Хорошо, что тут уж я не подкачал — выручил. Вовремя оказался в нужном месте. Хотя и не по своей воле, а даже напротив.
Но разрешилось все более, чем благополучно.
Вот он наверное обрадуется, когда узнает, что я раскрылся!
Я вспомнил, как радовался я, когда сразу после окончания учебного курса Максим прибежал ко мне с глазами навыкате и заорал «Леха, смотри, что я умею» и принялся взглядом двигать стакан на кухне. «Леха, видал? Я реальный волшебник, веришь?»
Верю. Я всегда тебе верил, Макс. Никому не верил так, как тебе.
Дима распахнул дверь. Внутри горел свет, и с кухни раздавались голоса.
Вот сейчас я ему стакан подвигаю, подумал я, ухмыляясь и мысленно собираясь, чтобы сразу же поразить его.
Вслед за Димой я пошел по коридору, уклоняясь от навешанных одна на другую курток. И вошел в кухню.
Я только теперь понял истинный смысл выражения «немая сцена».
При нашем появлении в кухонке повисла действительно МЕРТВАЯ тишина.
Было отчетливо слышно, как шипит горящий газ в конфорке под чайником.
За столом сидел Максим.
Рядом с ним, чуть не в обнимку, но зато без темных очков, Фролов.
А напротив, у стены — Полина.
— Легок на помине. — очень тихо сказала Полина.
Мне приходилось видеть ее разной. Раздраженной, заразительно смеющейся, равнодушной, довольной и урчащей как кошка, злой как собака, плачущей.
Теперь передо мной была обалдевшая Полина.
Впрочем, все мы были обалдевшие. В том числе и я.
Только Дима все еще пребывал в приподнятом настроении, радуясь своему счастливому освобождению из плена психопатов братства Каскавелла. Дима был на взводе, хвост пистолетом.
— Здрасьте! — поприветствовал он собравшихся. — А вот и мы!
Прошел мимо меня, ударил с Максимом по рукам.
Максим автоматически ответил на его жест, выставив ладонь. Он пристально смотрел куда-то мне в ключицу.
— Вы чего такие кислые, волшебники? — радостно ухмыльнулся Дима, отрезая кусок сыра и отправляя его в рот. — Ух, проголодался я…
Первым ожил Фролов. Он всегда оживал первым.
— А мы как раз о тебе говорили. — с идиотической ухмылкой сообщил он Диме. — Вот, хотели уже в милицию звонить, в поликлинику.
— Заткнись. — оборвал его Максим. Тяжело поднялся с табурета, вышел мне навстречу. — Пошли покурим.
— Я не курю. — автоматически ответил я.
Это было сложно, но я очень старался не смотреть в ту сторону, где сидела Полина.
Она ведь совсем не изменилась, подумал я, отводя взгляд. Разве что пирсинга стало еще больше, раньше у нее не было этой сережки под губой. Я начал думать об остальных ее сережках, которые были мне известны, но оборвал себя. Кажется, волосы теперь острижены покороче. А так, внешне, это была прежняя Полина.