На миг мы встретились с Полиной глазами. Впервые за эту сумасшедшую ночь. Впервые за прошедшие полгода.
Я ничего не почувствовал, совсем ничего.
Меня переполняла сила, и эти бушующие эмоции, это ощущение могущества, эйфория не оставляли места ни для чего иного.
Мы вышли из подъезда.
Возле него поджидало нас десятка полтора вооруженных людей.
При нашем появлении они слаженно вскинули стволы. Растянулись цепочкой, преграждая дорогу.
По глазам скользнул, заставляя зажмуриться, красный луч лазерного прицела. Серьезные у них пушки.
Наверху с треском распахнулось окно у лестничного пролета.
— Не стрелять! — хрипло выкрикнул незнакомый голос. Я поднял глаза. В оконном проеме маячил силуэт человека в сером плаще. Надо же, он даже по-человечески говорить может, если припрет.
Мы прошли сквозь строй расступающихся вооруженных людей.
Я подошел к «газели», распахнул дверцу.
Сидящий внутри Коля вскинулся, на миг обжег меня нехорошим, тягучим взглядом. Подался нам навстречу. Со связанными руками и ногами это было сложно, он едва не упал.
Я вытащил его на улицу, аккуратно усадил на тротуар.
— Теперь с ними шутки шути. — сказал я Коле в затылок.
Спешить было некуда.
Десятки глаз пристально смотрели на меня. Пальцы все еще лежали на спусковых крючках.
Стоит лидеру Уруту отдать команду — и я останусь здесь навсегда.
Но команды не будет.
Они не посмеют стрелять по Вектору.
— Садись в машину. — сказал я Диме, подходя к двери со стороны водительского места. — Поехали отсюда, нечего тебе здесь делать.
— Как вы… как вы это делаете? — прошептал мальчишка, цепляясь за мой рукав.
Я на миг задержался, повернулся к нему.
Потрепал мальчишку по взъерошенным волосам, вслушиваясь в яростные крики Фролова, доносящиеся откуда-то сверху, из окон. Оклемался, значит.
— Я тебя научу. — улыбнулся я, садясь за руль.
* * *
Я бросил «газель» примерно в километре от гостиницы.
Пусть теперь этот Серый плащ ее отбуксирует в свои владения. Как колесницу поверженного противника.
А я хотел пройтись пешком. Проветриться.
Меня догнал откат. Голова кружилась, ломило спину, во рту чувствовался мерзкий металлический привкус, в горле застрял комок.
Я стал дышать ртом. Медленно и глубоко.
Мы пошли к гостинице наискосок, по тропинке через парк.
— То, что вы делали там, — Дима держался рядом мной, стараясь попасть в ритм моих шагов. — Ой, канава…
Хожу я быстро. А тут еще нервы на взводе, да и вообще, состояние, близкое к выпадению в осадок.
Я замедлил движение.
— Говорю, то что вы там показали. — продолжал мальчишка. — Вот это был высший класс! Раскидали этих жлобов только так. У того серого типа, который на питона похож, челюсть аж отвисла. Только вы мне объясните, Алексей, почему вы так с Максимом Георгиевичем? Ведь он же ваш друг. И он ведь хороший человек, разве нет?