– Теплухин с тобой об этом говорил?
– Именно.
– И что теперь будет?
– Пиво с раками… Шучу.
– Очень смешно.
– Мы поговорили откровенно. Это все, шё я тебе могу сообщить.
– Он не спросил тебя, что ты намерен делать?
– Спросил.
– И что же ты намерен делать?
– Понятия не имею. Серьезно. Я ему, конечно, об этом не сказал. Но на самом деле, не имею малейшего понятия.
– А о чем ты думал, когда начинал?
– Я думал, шё дело будет нелегким. Хотя бы, потому шё я не работаю сейчас в конторе. Думал об Аксельманах. Да мало ли о чем я думал?! Например, убили ли Мишку случайно? Вопрос? На него я отвечу, шё в случайности мы не верим. Не могли такого Мишку случайные хулиганы убить. В жизни всякое бывает, конечно. Но не в таких случаях.
– И что теперь? Надо же что-то придумать. Искать какой-то выход. Что дальше?
– Ты думаешь, я не задаю себе этих вопросов?
– А что ты сказал Теплухину?
– Если бы я ему сказал правду, сказал бы ему, что не знаю, что делать дальше, это могло бы закончиться плохо. Для всех нас.
– Чего?
– Ну, он же не от себя лично пришел. Значит, после разговора со мной, его спросят. Он, допустим, скажет им, шё я не знаю, как быть. И шё будет дальше? Во-первых, они не поверят. Начнут выжидать. Смотреть, шё я буду делать. Но по прошествии времени, они поймут, шё я действительно не имею плана, и шё меня можно брать голыми руками. Мне некуда идти.
– Поэтому…
– Поэтому я Ивану сказал, шё я передам через свои каналы Давиду Аксельману в Штаты всё, шё я накопал. А там, пусть он уже думает, шё делать дальше.
– Зачем ты так сказал?
– Шё зачем? Затем, шё они теперь дважды подумают, правду я им сказал или нет; делать мне какие-то гадости или нет. Зная их, я уверен, шё они теперь выйдут на меня опять, и будут зондировать разные варианты. От угроз – до самых смачных предложений. Так шё, проявим терпение.
– Думаешь, это сработает?
– А какие у меня есть варианты?
– Ну, хорошо. А если бы все это не было так сложно, как бы ты с ними поступил?
– С кем?
– Ну, с этими… убийцами.
– Как бы поступил? Да разные есть варианты.
– В конторе о них догадываются?
– А ты как думаешь? Конечно! Шё они меня, не знают?
– Так что говорил Теплухин сегодня?
– А… Да… Так я тебе и не рассказал. Ушел в сторону. О том, шё он меня уважает, я уже говорил?
– Да. Говорил. И о том, что он не хочет тебе неприятностей, ты тоже говорил.
– Ну, вот. После этого он сказал, шё в милиции недовольны моей самодеятельностью в деле Миши. Я им, якобы, мешаю вести следствие. Поэтому они спрашивают у конторы, могут ли они как-то пресечь мою деятельность?
– То есть?