Правда была у него одна отрада — это ночное дежурство. То есть через каждые три дня Витёк попадал в родную стихию, где и пребывал до утра. Выглядело это обычно так. Приходит он вовремя на работу, забирается в свою слесарную каптёрку под самой крышей цеха и «заваливается» отдыхать, так сказать, от праведного труда. И только в том случае, если на заводе случается какое — либо чрезвычайное происшествие, то есть, если какая либо гайка соскакивает со своего болта, из-за чего процесс производства останавливался, вот тут — то Витёк всегда оказывается на своём месте.
Разбуженный заводским динамиком от своей «нирваны», он самым невинным образом спускается на грешную землю маргаринового завода, чтобы быстро восстановить непрерывный процесс производства ценного продукта. Без которого, как известно, советскому человеку было «и ни туда, и ни сюда»! И вот, глядя иногда на высокий профессиональный уровень Виктора, его друзья по застолью бывало, говорили ему:
─ Витёк! Скажи нам, пожалуйста, ну чего ради ты присосался к этой «шараге»? Ты вот им весь завод в порядке содержишь, они премию получают, а тебе что они дают? А? Витёк? На картофель в колхоз бросают? Это раз! В проходной вешают, как несуна? Это два! Премии лишают? Это три! Да это же, Витёк, самая что ни есть чёрная неблагодарность! Да на другой фирме тебя, Витёк, на руках бы носили!
И Витёк, которому, между прочим, уже стукнул «полтинничек», молча соглашался со своими подельниками, но никаких действий для изменения своего статуса не предпринимал. На такие вопросы он обычно отвечал так:
─ Не могу я, ребята, бросить! Привык к заводу, как к своей жене! Одним словом, патриот я и всё тут! За это и страдаю! А сколько у него было соблазнов «свалить» за «бугор»! Ведь друзья ему все уши прожужжали про тамошний рай! Говорили о том, что у них там, мол, «бабки» приличные, и с жильём порядок. И женщины, если надо, обслужат! Витёк даже под влиянием этих разговоров и карту мира у себя в каптёрке повесил, чтобы заранее выбрать себе место передислокации в другой мир.
Однако как только он начинал себе представлять, как будет там «пахать» на дядю без «зазрения совести» только для того, чтобы получить свои «законные», то сразу же охота переселяться у него падала до нуля. А когда он представлял, что будет выходить после работы совсем — совсем с пустыми руками, от чего он с детства отвык, так у него и вообще терялся интерес к заграничному «цивилизованному миру». И друзья его «чисто по человечески» могли понять. Ведь на протяжении всего Витькиного рабочего стажа на заводе вся его семья(жена и двое деток), фактически находились на пансионе у завода.