— Только на картинке видал.
— Крякня. Вроде картошки мягкой. Давай теперь за Хамовники. Чтоб нам с тобой туда вернуться.
И за это тоже нельзя было не выпить.
— Третья, — предупредил Рэм.
Всё вокруг начинало слегка подплывать. Он засмотрелся, как под низким потолком грациозно покачивается сизый табачный дым.
— Опля, — сказал вдруг Жора. — Фуражку надел. Быстро!
И сам цапнул с ящика свою кубанку. Смотрел он в сторону двери.
Обернувшись, Рэм увидел, что она распахнута. В проеме — силуэт командира, затянутого в портупеи, и, кажется, с повязкой на рукаве. Сзади двое в ушанках, с автоматами.
— Оставаться на местах! — зычно крикнул вошедший. — Спокойно, товарищи. У кого документы в порядке, отдыхайте дальше.
— Комед… комендантские, — прошептал Уткин. Язык у него слегка заплетался. — А мы с тобой не отметились, не загре… зарегистрировались. Валить надо. Но сначала, чтоб добро не пропадало… — Он приложился к графину, подергал кадыком. — Теперь слушай мою команду. По-пластунски. За мной!
Они сползли с табуретов на каменный пол, благо темно. Работая локтями и коленками, двинулись к стойке, за которой ушлый разведчик давеча углядел второй выход.
— На губе пускай фраера сидят, а нас не возьмешь, мы из Кронштадта, — довольно сказал старлей за дверью, помогая Рэму подняться. — Держись Уткина, заманденыш. С ним не пропадешь.
Коридорчиком они вышли к пропахшей мочой лестнице, поднялись по ступенькам, толкнули тяжелую дверь.
— И свобода нас примет радостно у входа! — продекламировал топавший сзади Рэм. Ему было хорошо, весело.
Он шагнул из мрака в ярко освещенный двор — и наткнулся на застывшего Жору.
— Документы, — раздался строгий голос.
Еще один офицер, капитан. Рядом двое солдат с ППШ наперевес. Все трое с красными повязками.
— Красиво работаете, комендатура, — зло сказал Уткин. — В клещи берете? А может, мы с корешем отлить вышли? На это тоже документ нужен?
— Предъяви, потом отливай. — Капитан протянул руку. — Ну!
— Баранки гну! Подождешь, пока разведка нужду справит. — Жора потянулся к ширинке, будто собрался расстегнуть пуговицы. — Рыло отвороти, комендатура. Или интересуешься на мой кряк поглядеть?
Зачем он так, в панике подумал Рэм. Все равно ведь попались, а он еще хуже делает!
Лицо капитана налилось бешеной краской.
— Да вы, старший лейтенант, лыка не вяжете. Позорите звание офицера! Снять ремень, сдать оружие, руки за спину! Живо!
И положил руку на кобуру.
— Крысюга… — Жоре было трудно говорить, он рванул воротник. — У меня оружие — немца бить… а не по тылам форсить… Гнида мордатая…
Он схватил комендантского за отвороты шинели, рванул на себя, тряхнул. Со старлея слетела кубанка, с захрипевшего капитана фуражка.