О нет! Только не она. Не могла же Машка… Конечно, это бред, она спит дома… Мысли неслись как сумасшедшие. Господи, что делать-то? И тут я заорала снова.
В двух метрах от рыжей лежал Макс Полянский.
Разглядеть его не успела, я вообще ничего не смогла сделать, разве что опять заорать. На рот опустилась чья-то ладонь.
— Рот захлопни и не ори. Кто надо, тебя уже услышал.
Локоть рефлекторно двинулся вниз, но попал в пустоту: меня уже никто не держал.
Я в какой-то прострации находилась, кто-то внутри меня требовал убираться отсюда немедля. Кричал так громко, что его, видимо, услышали.
— Даже не думай сбежать, лучше иди сюда и подсвети телефоном.
Терпеть не могу его голос — сухой, бесцветный и всегда какой-то отстраненный. Тут два трупа лежат, один из которых — его друг, а он даже не вздрогнул. Может, это он их грохнул, а я ненужный свидетель? Блин, осталась бы у Машки, уже спала бы себе спокойно.
— Я сказал, подсвети. Тебе непонятно? Живы… Кажется.
И, не взглянув на меня, нажал на кнопку в телефоне.
— Да, я нашел их, без сознания, но дышат. Внешних повреждений нет. Угол Воронцова и Садовой. Нет, скорую еще не вызвал…
Потом был звонок в какую-то больницу. Вот сейчас бы мне уйти, не нужна я тут, без меня справятся, да и помочь нечем.
— А теперь рассказывай, что тут произошло. И где твоя чокнутая подружка?
Ответить не успела. Где-то рядом послышались звуки сирены. И уже через секунды к нам подъехала скорая, затем две полицейские машины и еще какие-то джипы с затемненными стеклами. Забегали люди, Полянского и рыжую тут же забрали медики, бросив на ходу, что обморожения нет, видимо, пролежали они в снегу недолго, а сегодня ночью слабый минус.
— Кто нашел пострадавших?
На меня смотрел здоровый полицейский с какими-то пышными до несуразности усами. Я бы, наверное, рассмеялась, если б по-прежнему не была в ступоре. Это все сон, дебильный сон, я опять много съела на ночь, вот и снится бред… Но это не сон, я уже 15 минут стою на морозе, вокруг меня бегают люди, задают вопросы. Я уж было открыла рот…
— Их нашла Варвара Барсукова, студентка первого курса журфака. Я услышал ее крики, пришел сюда, вызвал скорую и позвонил в свою службу безопасности.
Я уставилась на говорившего. Это что, шутка? Откуда он знает, как меня зовут и где я учусь. Да, для своих одногруппников я была просто тенью, они и имени моего не знали: я для них то Вика, то Вера. Иногда мне казалось, что даже Машка не помнит, как меня зовут. А вот то, что меня, оказывается, знал сам Леднев, было плохо. Я же невидимка, а он — главная местная знаменитость, самый-самый мажор универа и, похоже, всего нашего совсем немаленького города. Ему же по статусу не положено замечать таких, как я. Плохо, Варя, это очень плохо. Подивиться, откуда университетский король знает мою незаметную персону, дальше не получилось. Меня, что называется, взяли в оборот: пышноусый стал наседать с вопросами — про время, про то, кого видела, что делаю ночью на улице, в каких отношениях с потерпевшими. И добил окончательно, сказав, что забирает меня в участок. А Леднев, конечно, может ехать домой. Когда ему будет удобно подъехать в отделение? Уже все рассказал? Ну что ж, зафиксировать показания все равно надо, завтра он будет занят? И т. д., и т. п.