Я не спорила, думала про завтрашний день. Универ! Наверняка, увижу этих подонков. И почему стыдно мне? Я ведь ничего плохого не сделала. Просто я здесь никто, а они — золотые мальчики, которым слово поперек сказать никто не может.
— Варя? Снимай платье давай. Мы его покупаем.
Вечером, укладываясь спать, я все же спросила то, о чем думала уже много недель:
— Чем тебя Айс так пугает? Расскажи, Маш. Это ведь как-то касается Полянского, да?
— Касается, касается, — Маня заплетала волосы в косу. — А ты расскажешь мне про Стаса?
Подумала, что ослышалась. Откуда? У меня ни одной его вещи не осталось, даже фотографии. В этом городе никто не может знать о нас…
— Ты во сне его зовешь. Прошлой ночью звала и еще пару раз раньше, когда тут ночевала. Я все ждала, что ты сама расскажешь. Он ведь не придет, верно?
Киваю головой, смотрю на одеяло.
— Верно.
Чувствую, как Маня обнимает меня. Я люблю ее, но сейчас бы все отдала, лишь бы это были его руки.
— Расскажу, Маш, только не сейчас. Так что с Ледневым?
Резко встает и уходит к окну, стоит там, отвернувшись от меня.
— Ты не поймешь, не поймешь и осудишь. Слишком правильная и категоричная. Во всем.
— Ма-а-а-ш! — Подхожу к ней сзади и обнимаю со спины. — У меня кроме тебя вообще никого нет, понимаешь. Ни-ко-го! Мне даже идти некуда. И я совсем неправильная…
— Не будешь осуждать?
— Не-а.
Машка отошла от окна, забралась с ногами в кресло.
— Ты ведь знаешь, что отец женился после смерти мамы?
Я кивнула. Маня рассказывала о мачехе, которая, по ее словам, была вполне ничего себе так. От Епифанцевой это практически высшая похвала. Еще я знаю, что у Мани двое сводных братьев детсадовского возраста. Когда была подростком, сбегала из дома, но потом пубертатный период прошел. С отцом наладилось, с мачехой тоже, а мелких гоняет, когда приезжает домой.
— Мила, она неплохая, я не сразу с ней поладила, совсем не сразу. Мать сгорела за год, надорвалась в этой чертовой пекарне. Отца так любила, что забывала про себя, про меня. Все для него, чтобы дело его пошло. И оно пошло, но уже без нее. И не для нее. А он через полгода жену новую привел. Я тогда первый раз из дома сбежала. Мила — добрая, хорошая, ко мне нормально отнеслась, да и отца по-своему любит. Но не живет им, понимаешь? Не пашет с ним с утра до ночи, не взваливает на себя все его проблемы. Мила для себя живет, а рядом — муж, который ее обожает, возит два-три раза в год на моря и в горы, покупает ей все, что она хочет. У детей две няни, осенью в частную школу пойдут. А Мила в свои тридцать выглядит, как наша ровесница. Всегда при параде: три раза в неделю — салон, три раза — фитнес и светская жизнь — каждый вечер. Вот это я понимаю любить себя! Учись!