— Далековато будет, — прикинул Муромец. — Туда пехом месяц шкандыбать.
— Это уже не моя забота, — сказал старичок-лесовичок. — На берегу моря растет дерево, по нашему — дуб. Здоровый такой дуб, развесистый.
— Я думал, это лопухи развесистые, — пробормотал Алеша Попович себе под нос.
— Сам ты лопух, — немедленно отреагировал старичок-лесовичок. Со слухом у него было всё в порядке. — На дубе том висит цепь. Здоровая такая, навроде якорной. Вы её сразу узнаете. Она ещё на солнце блестит. Золотая потому что.
— Золотая? — оживились богатыри. — Какой пробы?
— Пробы там ставить негде, — сказал старичок-лесовичок. — Потому что по цепи вокруг дуба ходит кот. И не простой кот, а говорящий кот да Винчи.
— И что? — спросили богатыри хором.
— А то, что этот кот и знает, где смерть Кощеева.
— Зашибись ты нас развёл, отец, — сказал Илья Муромец. — Ты нас за лохов держишь, да? Ты когда нас на мокруху подписывал, чётко давал понять, что знаешь, где погибель Кощеева.
— Слукавил малость, — признался старичок-лесовичок. — Уж больно надо было мне чудище поганое извести. Но ведь и правду я вам сказал. В моём лесу искомого яйца нет. Сколько бы вы времени потеряли, пока бы все до последнего гробы переколотили?
Не люблю народное творчество, подумал стрелок. С этим фольклором всегда так. Пойди туда, не знаю куда, но желательно подальше, и принеси то, не знаю что, но желательно побольше. Стоит только ввязаться в одну такую миссию, и она тут же потребует от тебя выполнения другой, потом третьей, четвёртой и дальше по списку. Единственный способ чего-то добиться — это сделать ход конём.
Не сомневаюсь, что и кот какую-нибудь задачку подкинет. То ли русалку изловить, то ли тридцать трех богатырей перепить, то ли Черномору бороду отчекрыжить. Тут таких миссий больше, чем в Австралии кенгурятников.
Творец, должно быть, здорово повеселился, создавая миры фольклорного типа.
Но пока места для хода конем или знаменитого финта ушами не было. Как минимум придётся переться к этому чёртову дубу и разговаривать с животным.
Богатыри тоже не особо вдохновились от перспективы похода к дубу, однако делать было нечего. Они наскоро попрощались со старичком-лесовичком (и если хотя бы половина их пожеланий сбудется в ближайшем будущем, не видать тому благополучной старости), прикинули, где можно раздобыть пару коней, и двинули в том направлении.
С лошадками им не повезло. В близлежащей деревне оказалась только одна лошадь, способная двигаться с водрузившимся на её спину Ильей Муромцем, однако старшой богатырь наотрез отказался сесть на этого уставшего от жизни битюга, который был похож на богатырского коня примерно в той же степени, в какой «запорожец» можно назвать автомобилем. Увы, Илье Муромцу был чужд подход д'Артаньяна.