— Аааааааааааааааааааааааааааааа!
Запищали вместе с ней мама, Лада, Таня и дочки поддержали трёхголосьем.
Мама проорала:
— Держите её крепче. Не давайте вырваться, а то таких дел наворотит, и год не устранишь. Я не хочу опять ехать за новой мебелью и делать генеральную уборку.
Таня принялась осыпать поцелуями ноги вопящей бабушки, а затем перешла на волосатый лобок:
— Держись, бабушка, держись, милая. Только не носись, не ломай ничего.
Лада прокричала:
— Как крутит милую, как крутит хорошую. Держись.
Завопили истошно дочки. Их начало скручивать ногами ещё сильнее. Колоски пошли сами по себе. Влагалища разъярённо зарычали и завизжали. Лада увидела и захотела хотела всё бросить, а потом сказала маме:
— Оля, гляди, чего делается.
— Да вижу, я вижу. Ёбаный в рот. Сука блядь ебучая. Держитесь, девчонки.
Настя уставилась умолительным детским взглядом на маму и начала просить:
— Мама, помоги.
Гузель уставилась на свою маму Ладу и то же кричит:
— Мамочка, нас перекручивает. Помоги.
Сработал у обоих материнский инстинкт. Бросили они держать ноги вопящей бабушки и поползли к дочкам. Таня проорала:
— Куда блядь, держать на хуй ёбаный в рот. Вы чего охуели что ли сучки? Аааааа.
Бабушка тяжело пошла вперёд, удерживаемая мощной Таней. Длинные крепкие ноги Тани поехали пятками по полу. Таня сделала сморщенное лицо и заливаясь рёвом на весь дом, проорала:
— Я её не удержу, я её не удержу. Ёбаный в рот, блядь сука на хуй. Ааааа.
— «Рррррррррр, — из бабушкиного влагалища, — муууууу — мууууу» — бесятся крупные груди и подрыгивают.
Мама закричала Ладе:
— Гляди блядь чего пошло. Сейчас бабушка вырвется.
— Я не могу, я ноги Гузели распутываю. Ты погляди, Оля, чего тут. Всё запуталось, перепуталось.
— Лада, я не могу бросить то же бабушку. Она сейчас мне дом расхуячит.
— А я то же не могу бросить сейчас дочек.
Обе задрыгались с такой силой и остервенением, которых ещё не видела вся галактика и даже планета Земля.
— Блядь, ёбаный в рот, сука на хуй, — заорала Оля.
— Распутывайтесь, распутывайтесь, — стала вопить Лада на свои ноги.
— Ёбаный в рот, никак, никак. Ну же блядь. Таня, я сейчас. Держи, не отпускай.
— Держу, мамулечка, держу родная.
— Не давай, чтобы её понесли ступни, а иначе мы её уже не поймаем и не скрутим.
Дрыгаются мама с Ладой. Матом друг на дружку хлещут. Визги писки оры из ртов. Мама глаза выпучила на голые ножные сплетения и закричать благим матом:
— Да распутывайтесь же блядь, а то сейчас бабушка снова весь дом расхуярит. Скоты вы вонючие, а не ноги.
Таня волочиться перед бабушкиными ногами, держа их за идущие голени: