Лада увидела маму с бабушкой и пожаловалась:
— Переколосило их чего то. Не знаю, чего с ними такое. Колосят и колосят без остановки.
Мама уставилась на ступни Лады и провизжала. Бабушка прокричала. Поёт дальше Лада тонкую песню. Раздался снова хлопок. Прокрутился в воздухе очередной ремешок и упал рядом со ступнями Лады. Оголилась ещё больше одна из ступней. Все разом визгнули. Лада прокричала:
— Ремешки отстреливает.
Бабушка обхватила голову и глядя на мощные ступни Лады в красных босырниках, пролепетала:
— Чего делается, просто ужас, какой то.
— Всё пошло колосить, — прорычала мама, — наверно, концерт повлиял.
— Да причём тут концерт? — воскликнула Лада и снова запела.
Прозвучал хлопок, отскочил ещё один ремешок. Прокрутилась кожаная красная полоска в воздухе, подлетела почти к потолку и упала со злостью рядом. Мама с бабушкой дрогнули. Лада продолжает сгибать ноги в коленях и петь. Мама уставилась на её ступни в напряжении. Бабушка залепетала:
— Сейчас ещё один, сейчас ещё будет.
— «Хлоп».
Мама шлёпнула себя по голой ляжке:
— Блядь, ещё один, сука.
Оголилась сильнее ступня Лады, но она продолжает петь тонкую песню.
Полетели ремешок за ремешком с ножной злобой и присвистом под тонкое пение Лады. Стали орать бабушка с мамой, глядя, как ступни Лады всё более оголяются. Мелькают голые коленки. Лицо радостно — встревоженное. Отстрельнули друг за другом ещё три ремешка под жалобную песню Лады, которая продолжает шевелить пальцами ног, цокая ногтями по деревянному полу. Закричали долго в два голоса мама и бабушка. Лада стала визжать. Раздался ещё один хлопок. Стоит левая ступня голая на одной подошве. Обкручивают ремешки лодыжку, а на второй имеются ещё пару ремешков. Мама крикнула:
— Бедные, бедные, бедные. Конец босырникам.
— Я не знаю чего делать? — крикнула бабушка, — это пиздец, это пиздец.
Лада поёт тонким голосом. Ворвался снова в пение хлопок своей беззаботностью и не связностью. Визгнули мама с бабушкой и опять глядят, как поёт Лада и работает коленками. Мама произнесла:
— Ну всё. Уже ничего тут не поделать. Так и будут бедные стрелять беспрестанно. Уж если пошло босырники колосить, так пошло и не остановишь, особенно такие колосные и сложные как эти. Я как их увидела в первый раз на ступнях Лады, поняла сразу, что чего — то да будет, и вот предчувствие меня не обмануло.
Продолжают раздаваться хлопки за хлопками. Ремешков становится всё меньше.
Вскоре Лада осталась стоять только на одних подошвах с обкрученными ремешками возле лодыжек. Она перестала петь, развязала ремешки и выбросила босырники. Они шлёпнулись в траву возле деревянного крыльца. Лада встала босиком на крыльце и заорала, глядя на сандалии: