— Я то же так думала, — ответила мама, — видишь, что случилось? — она кивнула на торчащее из воды гинекологическое кресло привинченное накрепко к основанию, виднеющемуся из воды.
Разжались резко пальцы ног у младшей дочки. Полетела в разные стороны земля:
— Блядь, сука, — рявкнула она злобно.
Мама хлопнула по ляжке:
— Блядь я же тебе сказала, иди домой, вцепляйся.
Младшая вскочила и застучала босыми ногами. Визг вырвался из детского рта. Она забегала рядом и принялась визжать, а из влагалища раздалось рычание. Мама обернулась и хлопнула опять по ляжке:
— Пошло крутить девчонку.
Они встали и поймав её, принялись держать в четыре руки.
— Ведь я же ей с самого начала сказала, что иди домой и там вцепляйся. И так сейчас проблемы и она ещё проблем подкинула.
— Ладно, мама, сейчас её отпустит, — произнесла старшая дочь.
— Блядь, сколько в ней силище уже, — рявкнула мама, еле удерживая визжащую Настю. Она зыркнула на Таню и крикнула, — ноги крепче держи.
— Мама, она знаешь, как лягается. Стоят кухонные сырники Насти в густой траве возле пруда. Отпечатались внутри на стельках следы пальцев по большому сырному тёмно — янтарному овалу от больших пальцев ног и по четыре овала поменьше после больших овалов. Разносятся на весь пруд визги и крики. Младшая дрыгает телом и визжит. Место, где только что сорвалась Настя, выглядит действительно так, что можно сразу сказать, здесь случился срыв. Десять борозд и рядом комья земли. Поглядела старшая дочь Таня на кухонные сырники Насти, видя в траве их верха сырного цвета и подумала, что кухонные сырники, словно то же слушают крики своей маленькой хозяйки. Настя продолжает визжать, а мама со старшей дочкой обвили её руками, словно змеями. Непонятно где, чья и кто кого держит, то ли мама со старшей дочерью Настю, то ли Настя держит маму и старшую дочь.
— Сейчас я её заломаю, — крикнула Таня, — тогда она точно не вырвется, — обкрутила её руками, ногами, положила на себя, и до того стали сильно запутаны верхние и нижние конечности, что стало похоже, будто не Таня держит Настю, а всё иначе. Настя лежит сверху Тани и кричит. Тани скалиться внизу и рычит. Голые ноги в кухонных сырниках мёртвыми переплетениями держат с силой голые босые ноги младшей сестры. Мама же сидит рядом на подстраховке. Она взглянула снова на пруд. Колосный станок продолжает торчать в нём скрытый наполовину под водой, и ничего с ним больше не происходит. Мама подумала, что хорошо она открыла ворота, когда колосный станок побежал, а то бы он их или бы вынес с двух ударов или бы дом разломал, если бы пошёл в другую сторону. Такой случай у мамы впервые. Поэтому она сейчас немного растерянная и не знает, как и что будет происходить дальше. Удастся ли его наладить? Ведь все мамы сближаются со своими колосными станками очень тесно и беспокоятся о них, словно о родственницах. Младшая дочка перестала кричать и дрыгаться. Таня её отпустила. Они сели снова втроём на берегу и стали смотреть на пруд, ожидая помощи. Ветер играет травинками и цветами. Поют птицы. Раздаётся то и дело звук кукушки. Тихо стало снова на пруду. Мама подставила лицо навстречу бризу и прикрыла глаза, стараясь отрешиться на мгновение от произошедшего. Страх и желание вместе с отчаянием смешались в глубине души. Рядом снова сидят дочки и обнимают маму с двух сторон. Старшая дочь поцеловала маму в губы. Младшая заревновала и то же поцеловала туда же, затем обула кухонные сырники и поставила босые подошвы на стельки. Легли внутри пальцы ног на свои следы. Ступни продолжают напитывать кухонные сырники ножным запахом. Птички поют, дятел стучит где — то вдали. Стоят босые босыни в кухонных сырниках. Шесть голых ляжек на природе возле пруда. Сидят они втроём и ждут помощи.