Да чтоб его!
Кроме хорошей матерщины у меня ничего умного не сорвалось, так как третья попытка завершилась с тем же самым результатом, и у меня с завидным постоянством получалось, что плывя к свету, я чудным образом плыву к тьме. У меня создалось впечатление, что волосы зашевелились даже в подмышках.
Жесть, мать её, бл…! Вот что за невнимательность с моей стороны? Чего теперь ожидать и главный вопрос нормального человека – что, чёрт дери, делать?! Да пошло оно всё!
Я решительно поплыл к темнеющему впереди острову, или местному призраку на воде, способному навести морок, или затуманить сознание, притягивая к себе плывущего ротозея, угодившего случайно в туманную ловушку. Страха, как такового, нет, однако меня никак не отпускает сильнейшее чувство беспокойства.
Как только я выбрал правильное направление, по мнению острова, плыть стало гораздо легче. Такое ощущение, что вода сама меня подгоняет к мистическому месту, или я уже и так подплыл слишком близко, когда пытался вернуться, кто знает?
Я зацепил рукой первый пучок сухого камыша, а через секунду прошёлся брюхом по коряге. Хорошо, что вода отшлифовала её, а водоросли сделали скользкой. Ран я не получил и мысленно выдохнул с облегчением, прежде чем коснуться крутого дна. Пара взмахов – и вот я на берегу, стою и всматриваюсь в туман, который ограничивает видимость до вытянутой руки. Веселуха просто! Сделал первые шаги…
Вообще, прогулка по мёртвому лесу в тумане, это та ещё радость, особенно когда не видать не только куда направляешься, но и куда нога ступает. Посему, иду я настолько медленно, что если пойти чуточку тише, то по скорости буду соревноваться с улиткой, и не факт, что я выйду победителем в гонке с ней.
Но всё изменилось после странного дерева, точнее, его ствола, на котором неизвестные мастеровые вырезали чёрте что!
Это, в смысле чёрте что, содержит помимо рун неизвестных форм ещё и портрет. Что-то, или нечто, сугубо лохматое и жуткое, попортило прошедшим временем, а вот глаза остались зловещими. Общее выражение у этой оригинальной фрески странное, олицетворяющее усталость ЭТОГО, что изображено, от бесчисленных убийств. Мне так, в общем, показалось.
Когда рассматривал шедевр резьбы по мёртвым деревьям, перстень с малахитовой цепочкой Рюриков дали о себе знать волной пробежавшего сквозь тело тепла, и уколами горячих иголок в палец. Благо, что эта реакция артефактов не продлилась долго, так как в этот раз приятного от взаимодействия ничего нет.
После этого идола, или как оно называется, я отчётливо узрел тропинку, раздвигающую мглу ровно на ширину себя.