К тому времени, когда они заняли свои места, поднялся занавес и начался первый акт, у Эстер голова шла кругом. В глазах новых знакомых читались всякого рода догадки. Рэтбоун точно знал, что делал.
Теперь она сидела рядом с ним в ложе и, не в состоянии сосредоточиться на сцене, то и дело переводила взгляд на его лицо, освещенное отраженными огнями рампы, и пыталась понять, что оно выражает. Оливер казался спокойным, но что-то его забавляло. Едва заметная улыбка угадывалась на губах и гладкой коже щеки. Потом Эстер опустила взгляд на его руки и увидела, что пальцы Рэтбоуна находятся в непрестанном движении, словно он не может сидеть спокойно. Он почему-то нервничал.
Мисс Лэттерли перевела взгляд на сцену. Сердце ее стучало так сильно, что она почти слышала его биение; наблюдала за актерами и слышала их фразы, но уже через секунду не понимала, о чем идет речь. Ей вспомнилось, как они с Рэтбоуном ходили в театр в первый раз. Тогда она говорила много, наверное, даже слишком, высказывала свое мнение о вещах, волновавших ее. Он был любезен, как всегда, но не более того – лишнего не позволяло благородство. И она чувствовала некоторую его холодность, отстраненность, словно он не хотел, чтобы его знакомые что-то подумали об их отношениях, чтобы со стороны они выглядели поверхностными. Его сдержанность контрастировала с ее откровенностью, но словно подстегивала ее и, таким образом, направляла беседу в ту же сторону.
Но с тех пор он защищал Зору фон Рюстов, что чуть не погубило его карьеру. В самой жесткой форме ему дали понять, что в его профессии существуют границы, за которые не следует переходить, и что очень быстро общество может переменить свои симпатии, если эти границы будут нарушены[11].
Сострадание и идеалы не могли служить оправданием. Поначалу Оливер говорил, исходя из убеждений и не взвешивая последствий. А потом они с Эстер оказались на одном берегу реки, прежде их разделявшей.
Не об этом ли он сейчас размышлял, не это ли занимало и забавляло его?
Она повернула голову, снова взглянула на Рэтбоуна и обнаружила, что он смотрит на нее.
Эстер помнила, какие у него темные глаза – и это несмотря на светло-каштановые волосы, – но сейчас поразилась теплоте его взгляда. Она улыбнулась, нервно сглотнула и перевела взгляд на сцену. Надо делать вид, что ей интересно, что она, по крайней мере, знает, что там происходит. А мисс Лэттерли не имела ни малейшего представления об этом. Не могла даже отличить героя от негодяя, если они там присутствовали.
Когда наступил антракт, Эстер поняла, что чувствует себя до смешного неловко.