Монк бодро шагал по Брик-лейн, склонив голову под порывами ветра, разгонявшего остатки тумана. Прежде чем продолжить расследование, ему нужно было увидеться с Видой Хопгуд. Она имела право знать об отказе Ранкорна привлечь к этому делу полицию – и это несмотря на целую кучу свидетельств об имевшей место серии преступлений, жестокость которых шла по нарастающей. Детектив все еще злился, вспоминая их встречу, тем более что отчасти понимал – Ранкорн был прав. На его месте Монк, скорее всего, принял бы такое же решение. И не из безразличия, а руководствуясь приоритетами. У Ранкорна слишком мало людей. В таких районах, как Севен-Дайлз, их возможности крайне ограничены.
Это обстоятельство служило легким предлогом для того, чтобы игнорировать таких людей, как Вида Хопгуд. Зачем посылать полицейских туда, где они не могут ничего изменить? Но это было несправедливо по отношению к бесчисленным жертвам.
От таких раздумий Уильям злился еще сильнее, но предпочитал их мыслям об Эстер, столь естественным для него и в то же время столь неприятным. Они напоминали ему постоянное желание заглянуть под повязку и посмотреть, заживает ли рана, дотронуться до места, где болит, в надежде на то, что она уже не беспокоит. А рана все болела… и он не учился на собственном опыте.
Свернув за угол, в Батчерс-Ярд, Монк сразу оказался в затишье. Булыжники обледенели, и он чуть не поскользнулся. Мимо прошел мужчина, несущий на плече что-то завернутое в мешковину – похоже, тушу. Было четверть пятого, уже смеркалось. Дни в конце января короткие.
Подойдя к двери Виды Хопгуд, Монк постучал. Он рассчитывал, что хозяйка будет дома. Это время сыщик счел подходящим для визита и уже предвкушал тепло камина и, если повезет, чашку горячего чая.
– Опять ты, – сказала она, увидев Монка. – Физиономия, как у фаянсового льва, значит, не узнал ничего полезного. Заходи уж. Нечего тепло выпускать! – Вида двинулась по коридору, предоставив ему самому запереть дверь.
Сняв пальто, он без приглашения уселся в гостиной перед камином, наклоняясь поближе к огню и потирая ладони. Вида заняла место напротив; глаза с ее красивого лица смотрели остро и выжидающе.
– Пришел погреться, потому что дома топить нечем, или по делу какому?
Монк уже привык к ее манерам.
– Вчера я выложил Ранкорну все, что у нас есть. Он согласен, что свидетельств преступлений хватает, но говорит, что не будет вмешивать полицию, потому что ни один суд не возбудит преследование, не говоря уже о приговоре. – Уильям посмотрел ей в лицо, ожидая увидеть боль и презрение.