– Не слыхал, – ответил Макферсон, наморщив лоб. – Но о таких вещах народ так просто не болтает. Тебе придется постараться, а не просто зайти сюда и спросить.
– Я это понимаю. Но небольшое сотрудничество сберегло бы время. По борделям ходить большого смысла нет; жертвы – не профессиональные проститутки, а просто женщины, время от времени нуждающиеся в дополнительном заработке.
Макферсон выпятил губу, глаза его загорелись злостью.
– Никакой защиты, – гневно сказал он. – Легкая добыча. Если б мы узнали, кто это, и они еще раз заявились в Сент-Джайлз, это была бы их последняя прогулка. Домой они не вернулись бы, это я обещаю.
– Ты был бы не первый в очереди, – сухо ответил Монк. – Но перед тем, как что-то с ними сделать, мы должны их найти.
Оскалив зубы, Макферсон смотрел на сыщика с мрачной улыбкой.
– Я тебя знаю, Монк. Может, ты и жестокий ублюдок, но ты стреляный воробей, чтобы спровоцировать расправу, которая выведет на тебя. Таким, как я, ты не скажешь, что узнал.
Уильям улыбнулся в ответ, хотя меньше всего ему сейчас хотелось улыбаться. Всякий раз, заговаривая, Макферсон добавлял новых темных пятен в прошлое Монка. Неужели про него действительно думали, что он способен одобрить убийство, любое убийство, лишь бы оно не привело к нему? Может ли это быть правдой?
– Я не собираюсь предоставлять тебе или Виде Хопгуд возможности самим отомстить за эти нападения, – холодно произнес Монк. – Если их не накажет закон, есть другие способы. Эти люди – не клерки и не мелкие торговцы, которым нечего терять. Они богаты и занимают видное место в обществе. Гораздо эффективнее позаботиться об их банкротстве. Это будет медленнее, болезненнее и совершенно законно.
Макферсон внимательно смотрел на него.
– Пусть их накажут свои, – продолжал детектив. – У них это прекрасно получается… поверь мне. Они превратили это в искусство.
Макферсон скривился.
– Ты не изменился, Монк. Тебя нельзя недооценивать. Ты – злобный дьявол. Перечить я тебе не буду. Я пробовал предупредить Ранкорна насчет тебя, но он оказался слепцом и не захотел слушать. Надо бы ему сейчас подсказать, чтобы поберег задницу, да толку от этого не будет. Ты выберешь момент и прищучишь его, так или иначе.
Уильям похолодел. Макферсон был крепкий орешек, но считал его жестче и безжалостнее себя. Он уже видел в Ранкорне жертву, хотя не имел представления обо всей картине. Он не знал об амбициях Ранкорна, о его моральной неустойчивости в тех случаях, когда определенное решение угрожает его карьере, о том, как он подлаживается и изворачивается, чтобы угодить власть имущим. Он не знал об узости его мышления, убожестве воображения, исключительной трусости и подлости души!