– Я не понимаю. Если все так скверно, то тем больше причин сделать что-нибудь, предупредить народ, держаться вместе… хоть что-нибудь…
Она покачала головой, не переставая работать спицами.
– Тебя побили, ты пошел и рассказал людям. В этом нет ничего личного. А когда тебя насилуют, это другое дело.
– Откуда ты знаешь?
– Я все знаю. – Голос ее звучал удовлетворенно. Потом он вдруг отвердел, а глаза стали жестокими. – Поймай этих ублюдков! Отдай их нам, и мы их четвертуем, как в старину. Мне дедушка рассказывал. Вздерните их, или, клянусь вратами ада, мы сами это сделаем!
– Могу я поговорить с женщинами, которых изнасиловали?
– Что ты можешь? – недоверчиво переспросила Минни.
– С женщинами я могу поговорить? – повторил Монк.
Она выругалась себе под нос.
– Мне нужно расспросить их о мужчинах. Я должен быть уверен, что это те самые. Они могли что-то запомнить – лица, голоса, даже имена, ткань на ощупь, что угодно…
– Это те самые мужчины, – с абсолютной уверенностью заявила старуха. – Их трое. Один – высокий, другой – плотный, а третий – тощий такой.
Монк постарался, чтобы в его голосе не зазвучали победные нотки.
– Какого они возраста?
– Возраста? Я не знаю. А ты разве не знаешь?
– Думаю, что знаю. Когда произошли эти нападения?
– Чего?
– До или после убийства на Уотер-лейн?
Она смотрела на Монка, слегка наклонив голову набок, как старый вылинявший воробей.
– До, конечно. С тех пор ничего не было. И теперь не будет, наверное?
– Нет, думаю, не будет.
– Значит, это его убили? – удовлетворенно спросила она.
– Одного из них. – Монк не стал исправлять ее ошибку. – Мне нужны двое других.
Минни улыбнулась беззубым ртом.
– Тебе и еще кое-кому.
– Когда это произошло, только точно? Я должен знать. Мне нужно переговорить с людьми, которые могли видеть, как они приезжали или уезжали; с людьми с улиц – торговцами, нищими, особенно с извозчиками, привозившими их или, может, развозившими по домам…
– Зачем? – Она искренне удивилась, это читалось у нее на лице. – Ты же знаешь, кто они, разве нет?
– Думаю, что знаю, но мне нужно доказать это…
– Зачем? – снова спросила старуха. – Если думаешь, что закон этим займется, ты дурак! А ты не дурак, даже твой злейший враг это скажет. Может, в чем другом…
– Ты хочешь, чтобы их поймали? – спросил Монк. – Думаешь, после того, что случилось с одним из них, они вернутся в Сент-Джайлз, чтобы их зарезали или бросили в какую-нибудь навозную кучу? Следующий раз это может произойти в Лаймхаусе, или на Дэвилс-Эйкр, или на Блюгейт-Филдз. Если мы хотим правосудия, то оно должно состояться на их территории и не такими способами, как у вас. А это предполагает свидетельства, доказательства – не для суда, которому, как ты говоришь, все равно, а для общества, которому не все равно.