Сильвестра наконец расслабилась, осанка ее стала непринужденнее.
– Благодарю вас, сэр Оливер, и за честность, и за сострадание к моему сыну. Боюсь, немногие выразили бы по отношению к нему подобные чувства, если б таковые вообще нашлись. Он… на него будут смотреть… мне кажется… как на чудовище. – Она вдруг замолчала, не в силах продолжать. В ее словах звучала горькая, мучительная правда, столкнуться с которой предстояло не в отдаленном будущем, а через несколько дней. И отныне это войдет в их жизнь. Мир изменится навсегда.
Эстер хотела возразить, как-то утешить миссис Дафф, но все было бы ложью, и они знали это. Что бы она ни сказала, это прозвучало бы как недооценка истинного положения дел и выставило ее в невыгодном свете.
Рэтбоун поднялся.
– Я позабочусь о том, чтобы все сказанное от его имени звучало как можно убедительнее, миссис Дафф. Теперь мне хотелось бы поговорить с Рисом лично. Быть может, вы позволите мисс Лэттерли проводить меня наверх?
Сильвестра тоже встала и сделала шаг вперед. Рэтбоун поднял ладонь в вежливом жесте.
– Если позволите, миссис Дафф, мне необходимо увидеться с ним с глазу на глаз. То, что происходит между барристером и его клиентом, строго конфиденциально. Мисс Лэттерли будет присутствовать только в качестве медсестры – на случай, если он придет в расстройство и ему понадобится помощь. Она будет связана тем же правилом полной конфиденциальности.
Сильвестра явно не ожидала такого поворота.
– Это необходимо, – заверил Рэтбоун. – Иначе я не смогу работать дальше.
Неохотно сев, она растерянно переводила взгляд с Оливера на Эстер.
– Я позабочусь о Рисе, – пообещала мисс Лэттерли.
– Вы в самом деле считаете… – начала Сильвестра и запнулась. Ей было страшно. Боязнь правды ясно угадывалась в ее глазах. Некоторое время она раздумывала, не попросить ли Рэтбоуна отказаться от дальнейших шагов, потом взглянула на Эстер. Та улыбнулась в ответ, делая вид, что не понимает ее колебаний, и направилась к двери.
Поднявшись наверх в сопровождении Рэтбоуна, она из вежливости постучала в дверь и ввела сэра Оливера.
– Рис, это сэр Оливер Рэтбоун. Он будет представлять тебя в суде.
Рис посмотрел на нее, потом на Рэтбоуна. Он лежал на спине, опираясь на заботливо взбитые подушки, положив перед собой шинированные руки, и выглядел скованным и испуганным.
– Здравствуйте, – сказал Рэтбоун, улыбнулся и склонил голову, словно Рис поприветствовал его. – Я могу сесть?
Рис кивнул, потом взглянул на Эстер.
– Хочешь, чтобы я вас оставила? – спросила та. – Я могу перейти в смежную комнату, а ты позовешь меня колокольчиком, если будет нужно.