– Можно одолжить рисунки с Рисом и Лейтоном Даффом? – спросил Уильям, когда они оказались в крошечной комнатке сержанта.
Ивэн удивился:
– Зачем? Разве Вида Хопгуд не довольна?
– Довольна. Это не для нее. – Монк предпочел не объяснять, что теперь пробует спасти Риса Даффа, то есть работает в каком-то смысле против версии, выстроенной Ивэном.
– Тогда для кого? – Джон пристально смотрел на него блестящими карими глазами.
Ивэн рано или поздно узнает, что Рэтбоун взялся за защиту, рассудил Монк. Он будет давать показания в суде и узнает об этом там, если не раньше.
– Для Рэтбоуна, – коротко ответил сыщик. – Ему захотелось узнать больше о том, что предшествовало той ночи.
Ивэн молча разглядывал его. В лице полицейского не угадывалось ни злости, ни обиды за предательство. На самом деле он выглядел так, словно почувствовал облегчение.
– Ты хочешь сказать, что Эстер убедила Рэтбоуна защищать Риса и ты к ним подключился, – произнес сержант с ноткой удовлетворения.
Монка уязвило предположение Ивэна, что ради Эстер он взялся за безнадежное дело. Что хуже всего, это была правда.
Он донкихотствовал, как круглый дурак. Это противоречило его характеру, всему, что он о себе знал. И все ради того, чтобы облегчить страдания Эстер, которая знает, что Риса Даффа за преступление приговорят к повешению и на этот раз она не сможет даже утешить его. Мысль о ее боли судорогой скрутила изнутри. За одно это Монк мог ненавидеть Риса Даффа, его порочные, маниакальные наклонности, его глупость и бессмысленную жестокость.
– Я работаю на Рэтбоуна, – бросил он Ивэну – Это напрасная трата времени, но если не я, то он найдет кого-то другого, и деньги миссис Дафф потратят впустую, не говоря уже о том, что причинят лишние терзания. На ее долю и так выпало слишком много.
Ивэн не стал спорить, хотя Монку, быть может, и хотелось этого. Уильям провоцировал друга, и они оба понимали это. Джон повернулся к ящику стола; с легкой улыбкой, пожав плечами, достал два рисунка и протянул их сыщику.
– Мне хотелось бы получить их обратно, когда закончишь, – на случай, если понадобятся в качестве свидетельств.
– Спасибо, – сказал Монк гораздо менее любезно, чем этого заслуживал Ивэн. Аккуратно завернув портреты в лист бумаги, он сунул их в карман и, попрощавшись с Ивэном, вышел и торопливо покинул полицейский участок. Он бы предпочел, чтобы Ранкорн не узнал о его визите сюда, и меньше всего хотел случайно с ним столкнуться.
Впереди ждал долгий холодный день, а лучшие шансы выпадали на вечер, когда он мог найти людей, видевших в эту пору Риса или Лейтона Даффов или, кстати говоря, кого-то из Кинэстонов. Не питая надежд и злясь из-за этого, почти окоченев от холода, Монк пошел назад, в Сент-Джайлз. По дороге он завернул в паб, поел горячего мясного пирога с луком и исходящего паром пудинга под нехитрым соусом.