Фиделис Кинэстон поразила Монка. Ничего особенного от жены Джоэла он не ожидал, но эта женщина с ее необычайным самообладанием, асимметричным лицом и ровным приятным голосом застала его врасплох. Он был очарован ее внутренним спокойствием.
– Это мистер Монк, – отрывисто бросил Кинэстон, не глядя в его сторону. – Ему требуется ответ на вопрос, касающийся наших детей. Желательно, чтобы ты ответила ему.
– Здравствуйте, мистер Монк, – любезно произнесла хозяйка. В отличие от мужа, лицо у нее не выражало обеспокоенности или злости, только глубокую печаль. Вероятно, она не подозревала о причастности своих сыновей к преступлению и о том, каким путем они к нему пришли. Возможно, Кинэстон постарался оградить ее от этого; в таком случае Монку оставалось восхищаться качествами ее супруга. И все же, вглядываясь в лицо Фиделис, он угадывал за ее самообладанием боль. Такое спокойствие появляется в глазах людей, переживших много горя. Возможно, оба они что-то знали, но утаивали друг от друга подробности трагедии и никогда ими не делились.
– Извините за вторжение, миссис Кинэстон, – искренне произнес Монк. – Но я вынужден просить вас мысленно вернуться к вечеру накануне сочельника. Не могли бы вы сказать, находились ли вы дома, и если да, то кто с вами был и до которого часа?
– Конечно, – отвечала она слегка удивленно. – Я была дома, вместе с сыновьями и Рисом Даффом, леди Сэндон и ее сыном, мистером Руфусом Сэндоном. Мы играли в карты и много разговаривали о самых разных вещах, особенно об изысканиях в Египте. Руфус Сэндон восторгался месье Шампольоном и тем, как тот расшифровал надписи на Розеттском камне[13]. Он просто очаровал Риса. Думается, тот слушал бы всю ночь, дай ему волю.
– В котором часу он ушел, миссис Кинэстон?
– По-моему, около двух, – ответила она. – Было уже очень поздно. На следующий день приходился сочельник, и они собирались лечь спать, а позже вечером снова прийти. Я помню, как они говорили об этом. Мармадьюк отправился в постель раньше. Он не так заинтересовался, но остальные засиделись до глубокой ночи… Могу я спросить, почему вы спрашиваете, мистер Монк? Это как-нибудь поможет Рису в его теперешнем положении? – Хочет ли того же она сама, об этом не нужно было и спрашивать.
– Не знаю, мэм, – честно отвечал Монк. – Я не ожидал от вас подобного ответа. Признаюсь, я несколько смущен. У вас никаких сомнений относительно даты?
– Совершенно никаких. Мы обсуждали тот факт, что на следующий день приходится сочельник, – твердо повторила она.
– Благодарю вас. Спасибо за любезность.