– Что случилось?
– На молодого человека и его отца совершили нападение в Сент-Джайлзе и безжалостно избили. Отец погиб, а молодой человек, за которым я ухаживаю, получил тяжелые травмы и лишился речи. – У Эстер прервался голос. – Я стала свидетельницей его ночных кошмаров, когда, по всей видимости, он заново переживает весь ужас случившегося. Корчится во сне, бьется в истерике, снова и снова пробует закричать, но не может издать ни звука. Очень страдает от болей, но его душевные терзания и вовсе невыносимы.
– Простите, – произнес Рэтбоун, серьезно глядя на нее. – Должно быть, видеть такое очень трудно. Вы в состоянии ему помочь?
– Немного… я надеюсь.
Он тепло улыбнулся, потом наморщил лоб.
– Что они делали в Сент-Джайлзе? Если люди могут нанять медсестру для сына, то не живут там и даже в гости не ходят в такое место.
– О, конечно, нет! – воскликнула Эстер, на секунду оживляясь. – Живут они на Эбери-стрит. Мистер Дафф состоял старшим партнером в конторе по сделкам с недвижимостью. Я понятия не имею, что они делали в Сент-Джайлзе. Это одна из загадок, над которой бьется полиция. Кстати, расследование ведет Джон Ивэн. Мне странно делать вид, словно мы с ним не знакомы.
– Уверен, так лучше, – согласился Рэтбоун. – Жаль, что у вас столь неприятный случай. – Слуга оставил графин с вином, и Оливер предложил Эстер попробовать; она согласилась, он налил полный бокал, передал ей, а затем поднес свой к губам в безмолвном тосте.
– Полагаю, у вас многие случаи так или иначе оказываются тяжелыми?
Раньше она об этом не думала.
– Да… наверное, многие. Либо пациент очень болен и видеть его страдания почти невыносимо, либо болен не очень, и я, не сталкиваясь с трудностями, не чувствую себя по-настоящему нужной. – Неожиданно Эстер рассмеялась – на этот раз весело. – На меня не угодишь!
Рэтбоун наблюдал, как огонь просвечивает сквозь вино в бокале.
– Вы уверены, что хотите продолжать работу по уходу за больными? Рассмотрим идеальную ситуацию: не будь нужды в заработке, разве вам не захотелось бы заняться больничной реформой, как вы раньше намеревались?
Эстер замерла, глядя на граненый хрусталь бокала в своих руках. В камине потрескивали пылающие поленья. Рэтбоун не смотрел на нее. Быть может, в его словах нет никакого скрытого смысла? Нет… конечно, нет! Даже смешно думать об этом. Это на нее так подействовали тепло камина и вино.
– Я не думала об этом, – ответила она, стараясь говорить легко и беззаботно. – Боюсь, реформа окажется весьма медленным процессом, а я не обладаю влиянием, чтобы заставить кого-то слушать меня.