– Нет. – Шоттс ловко обогнул лужу. Мимо прогрохотала тележка зеленщика; возница сгорбился, наполовину спрятавшись под одеялом; на полях его высокой шляпы уже начал скапливаться снег. – Я вижу, когда по крайней мере некоторые из этих прохвостов врут. Может, они все-таки попали сюда случайно, заблудились?
Ивэн не потрудился ответить. Версия Шоттса того не стоила.
Они пересекли Джордж-стрит. Снег усилился, устилая крыши белым покрывалом, но мостовая оставалась мокрой и черной; в ней отражались столбы с газовыми лампами и огни экипажей, проносящихся резвой рысью – лошади торопились попасть домой.
– Возможно, их не узнают, потому что мы задаем неправильные вопросы, – вслух рассуждал Ивэн.
– Вот как? – Шоттс легко шагал рядом с ним. – А какие тогда правильные?
– Не знаю. Возможно, Рис пришел туда с друзьями своего возраста. В конце концов, по шлюхам ходят без отцов. Может, это и сбивает людей – пожилой мужчина.
– Может быть, – с сомнением произнес Шоттс. – Хотите, чтобы я попробовал?
– Да… Если не придумаешь чего-нибудь получше. Я иду в участок. Пора на доклад к мистеру Ранкорну.
Шоттс осклабился.
– Не везет вам, сэр. Он будет недоволен. Я забегу чего-нибудь перекусить, потом попробую еще раз.
* * *
Ранкорн, высокий, хорошо сложенный мужчина с худым лицом, обладал очень уверенным взглядом синих глаз. Нос у него был длинноват, а щеки – слегка впалые, но в молодости он считался симпатичным, а сейчас выглядел внушительно.
Ранкорн производил бы еще большее впечатление, если б умел держать себя более естественно. Сидя в своем кабинете за просторным столом, он встретил Ивэна настороженным взглядом.
– Итак?
– Дело Лейтона Даффа, сэр, – ответил Ивэн, стоя перед начальством. – Боюсь, продвинуться не удалось. Мы не можем найти в Сент-Джайлзе никого, кто видел когда-либо хоть одного из этих мужчин…
– Или желает в этом признаться, – докончил Ранкорн.
– Шоттс им верит, – сказал в свое оправдание Джон, хотя знал, что, по мнению Ранкорна, он слишком мягок с подчиненными. Начальник испытывал смутное и необъяснимое раздражение в связи с тем фактом, что молодой человек с происхождением Ивэна выбрал для себя работу в полиции. Он этого не понимал. Джон относился к джентльменам, то есть людям, которыми Ранкорн восхищался и одновременно ненавидел. Ивэн мог выбрать себе любой род занятий, если у него не хватало мозгов или наклонностей для поступления в университет и получения профессии. Если ему нужно было зарабатывать на жизнь, он мог с легкостью поступить в банк или торговый дом любого профиля.
Ивэн не объяснял ему, что деревенский священник с хворой женой и несколькими дочерями на выданье не мог позволить себе расходов на обучение единственного сына. Такие вещи не обсуждаются. В любом случае работа в полиции заинтересовала его. Он начал службу идеалистом. Доспехов и белого коня у Ивэна не имелось, но он обладал быстрым умом и добротными коричневыми сапогами. Часть романтики развеялась, но энергия и желание остались. По крайней мере, это у них с Монком было общее.